– Не очень.
– Галактический сиротский приют стал визитной карточкой наших политиков. Ведь кто мы такие на Галактическом уровне? Пока что никто. Ничем особенным прославиться не успели. О Солнечной системе в Галактической лиге мало кто слышал, а кто и слышал, понятия не имеет, что мы собой представляем. Зато почитай что каждый знает о Галактическом сиротском приюте. Так что мы теперь, друг мой ситный, сами себе не принадлежим, поскольку стоим, можно сказать, на страже государственных интересов.
– Я стою, – уточнял Шутов.
– И хорошо стоишь, – соглашался с ним Плахотнюк.
– И доколе мне еще стоять? – спрашивал Шутов, хотя и понимал, что вопрос совершенно бессмысленный.
– Ну, право же, Толик, – кисло морщился Плахотнюк, – ты же не мальчик – должен понимать, что к чему.
Шутов понимал. А потому настроение у майора было хуже некуда. И даже Кире Алексеевне не удавалось его поднять.
Все на станции видели, что с директором творится что-то неладное. Но никто не знал истинную причину его душевных мук. Хотя предположения выдвигались самые разные. Мужская часть персонала склонялась к мнению, что у директора серьезные неприятности на почве отношений с высшим руководством. Женская часть придерживалась гипотезы о несчастной любви. Лишь техник-инженер Скворцов догадывался о том, что происходит, но, как старый, исправный служака, предпочитал о том помалкивать.
* * *
Родители прилетели за Белочкой не через десять дней, как обещали, а лишь к исходу второй недели.
Впрочем, никого это особенно не беспокоило. Маленькая джипайка превосходно освоилась на станции, прекрасно со всеми ладила и не доставляла никаких хлопот. По-русски Белочка тараторила так, что теперь ее бывало трудно понять из-за того, с какой скоростью она произносила слова. С Сусликом они стали такими друзьями, что водой не разольешь. Куда одна, туда и другой.
Когда по внутренней связи прозвучало, что только что вышедший из врат прогулочный бот «11-07-63», приписанный к системе Джи-Пай, просит указать шлюз для стыковки, воспитатели кинулись искать невесть куда запропастившуюся Белочку.
Понятное дело, Суслика на месте тоже не оказалось.
Зато Таксик спал себе спокойно, свернувшись калачиком, в уголке комнаты.
– Хороший пес.
Потрепав Таксика за ухом, Шутов надел на него ошейник и вывел в просторный холл с большими мягкими креслами с ярко-красной обивкой и двумя живыми пальмами в деревянных кадках, оставшимися в наследство от бывшей гостиницы. Клон-репродукции картин Уорхолла и Проваторова распорядилась повесить Алла Павловна – по ее мнению, они расширяли внутреннее пространство холла. Шутов не возражал. Обычно он вообще не обращал внимания, что за картины висят на стенах. Живописи майор предпочитал поэзию.