А может пройдет беда стороной? Вдруг да повезет?
Есть же Король, есть охотники. Может, собираются они сейчас с силами, чтобы ударить по врагу?..
А может уж нет Короля? Давно о нем ничего не слышно…
Трактирщик Окен вздохнул, поскреб седую щетину на подбородке.
Умереть – не страшно. Страшно мертвым жить.
Солнце садилось, и Окен вышел на улицу, чтобы обойти дом, закрыть ставни, проверить все. Когда-то он не запирал харчевню на ночь. Но времена изменились. Теперь только безумец оставит дверь открытой.
Или некромант…
На улице было ясно. Недавняя непогода ушла, вот уже несколько дней на землю не пролилось ни дождинки, небо было чистое, и яркое солнце светило…
Да вот только не грело оно.
Холодно было.
Сильный студеный ветер несколько раз на дню менял направление. И откуда бы он ни дул, отовсюду приносил неприятный запах гнили.
Мертвецы были кругом…
Окен поеживаясь, обошел дом. Длинной ровной палкой – не прилаженным к косе косовищем – закрыл ставни на высоких окнах. Загнал в сарай припозднившихся куриц, запер хлипкую дощатую дверь. Заглянул во двор. Здесь было тихо и черно. В стойле ворочалась полусонная корова – любимица жены. Заходить внутрь Окен не стал – побоялся. Закрыл тяжелые ворота, навесил замок, подпер створки тяжелым ломом.
Потом, присев за домом на старой скамейке, глядя на заброшенный огород, Окен вспомнил детей, как они раньше помогали ему совершать этот каждодневный вечерний обход. Тогда замки не вешали, но дел было больше. Но дворе, помимо коровы, пара бычков всегда откармливалась, овцы, коза. Помимо кур, гуси были и утки. Лошади в конюшне – свои и трапезничающих клиентов…
Одному такое хозяйство содержать не под силу.
Потому и продал почти все. Только кур, да корову оставил. И пса еще. Но подстрелил его какой-то разбойник, пустил стрелу издалека, то ли из баловства, то ли по злости…
Окен вздохнул и поднялся.
Пора возвращаться. Ставни запереть изнутри, входные двери на засовы закрыть…
Может и провезет… Вдруг да пройдет беда стороной…
Он не успел запереть ни двери, ни ставни.
Пока хозяин отсутствовал, в харчевню зашел человек.
Окен заметил это лишь когда направился к очагу, чтобы погреть руки. Он дошел до середины зала, и вдруг увидел, что за дальним столом кто-то сидит.
Окен вздрогнул, остановился. В горле разом пересохло, задрожали ноги.
Но он преодолел слабость и поздоровался первым:
– Добра тебе, путник.
Незнакомец шевельнулся. Слетел с головы капюшон, сброшенный тонкой рукой. Чистое светящееся лицо повернулось к хозяину – женское лицо:
– Добра и тебе, желающий добра…
Кошка, лежащая на коленях незнакомой женщины, глянула на Окена горящими зелеными глазами, приподнялась, выгнула спину, широко зевнула, показывая острые мелкие зубы, и – завершив ритуал приветствия – снова свернулась в клубок.