Они еще довольно долго обсуждали детали этого плана. А потом Гетс и его помощники, поблагодарив собирательницу душ, покинули комнату. У них было не так много времени, а сделать нужно было многое.
У Нелти остался лишь один собеседник – Армид-перевозчик.
– Мне тоже надо уходить, – сказала она. – И ты должен мне помочь.
– Каким образом?
– Ты должен отвезти меня на Кладбище.
– Но я еще не закончил маршрут. Мой обоз ждут во многих деревнях и селах.
– Твой обоз пусть идет обычным путем. На кладбище может отправиться одна повозка.
– Но я никогда раньше… – возмутился было Армид.
– А теперь пришло время! – перебила его Нелти. – Все меняется. И возможно, скоро многим людям придется делать то, что никогда раньше они не делали.
– Но что произошло? – Армид нахмурился, догадываясь, что требование слепой собирательницы – это не просто ее прихоть.
– Страж просит помощи, – Нелти не стала лгать. Она не хотела пугать старика-перевозчика, но ей было просто необходимо, чтобы он осознал всю серьезность ситуации. – Там, на болоте Страж Могил звал меня. Нам нужно спешить…
Люди покидали свои дома тихо. Никто не плакал, не причитал, не было слышно ни жалоб, ни ругани. Взрослые дети помогали идти своим престарелым родителям. Подростки присматривали за малышами. Молодые матери качали на руках младенцев.
Солнце клонилось на запад, и все длинней становились тени.
Селяне вешали на двери замки, закрывали ставни, запирали ворота. Повсюду слышался стук молотков – толстые, намертво прибитые доски были надежней любых запоров. Кое-кто, желая понадежней уберечь хозяйство от мертвяков, чертил углем на дверях, окнах и стенах своих домов магические знаки, закреплял их полузабытыми детскими наговорами.
«…Черный круг – ты нам друг,
Защити всех вокруг.
Черный глаз – скрой всех нас,
Отведи зло от нас…»
Кто-то, скрепя сердце, запирал скотину во дворах. Кто-то, напротив, выгонял домашних животных на улицу, надеясь, что они сами о себе позаботятся. Словно с родными детьми прощались хозяева с телушками, козами, бычками, овцами и поросятами. Даже бессчетных кур было жалко.
Нелегко вот так вот бросить все, что нажито за годы нелегким трудом.
Но брать с собой скотину настрого запретил староста. Одним только лошадям предстояло отправиться вместе с людьми. Да еще, наверное, собаки увяжутся…
Мрачные тихие люди, оглядываясь и озираясь, медленно брели по главной дороге села – словно серый ручей тек по широкой улице.