Герцог Мораддин Эрде, кому торжественно возвратили отнятые титулы и должности, получил регалии канцлера Немедии и ничуть тому не рад. Подозреваю, в мире ничто больше не способно его обрадовать. Его дети мертвы – друзья семьи Эрде приезжали в загородное поместье Энден, отдать последнюю дань двум надгробиям в семейной усыпальнице, могиле Вестри и кенотафу Даны. Настоящее последнее прибежище юной герцогини, должно быть, расположено где-нибудь на берегу Хорота, под соснами Рабирийских холмов.
Непосвященному человеку Мораддин наверняка покажется прежним, если не считать обильной седины и какого-то погасшего, скучливого взгляда. Его разум остер и гибок, подобно лучшему зингарскому клинку, он останется вернейшей опорой немедийского Трона Дракона, но служба не приносит ему былого удовольствия. Он выполняет ее из чувства долга и обязательств перед молодым королем, по-моему, втайне ожидая подходящего момента, чтобы вернуться в Кезанкию – навсегда.
На свадьбу старинного друга Мораддин, однако, явился. Вместе с немедийским посольством, дарами, уверениями в вечной дружбе и приязни. Отсидел на торжествах приличествующие пять дней и удалился, сославшись на неотложные дела. За время пребывания в Тарантии он произнес не более двух десятков слов, избегал любых бесед, в том числе и с Конаном, производя тягостное впечатление человека, слишком подавленного собственной недавней бедой, чтобы разделить чужое счастье.
Ринга Эрде к супругу пока не вернулась, и, судя по редко приходящим из Рабиров посланиям, в состоянии рассудка герцогини перемен к лучшему не произошло. Ее брат, Рейенир Морадо да Кадена, уже луну обретается в Зингаре на должности посланника Рабиров. Чем он там занят в действительности – долго гадать не надо.
Конан, когда до него дошли слухи, только скривился, ехидно посочувствовав Чабеле и ее придворным дамам. Поговаривают, Рейе также сумел неплохо проявить себя на должности неофициального советника королевы Чабелы по политическим делам, и меня это ничуть не удивляет. Родич госпожи Ринги, как мы убедились, способен не только волочиться за прекрасными женщинами. Хотя это занятие получается у него лучше всего.
* * *
Затея отметить Летнее Равноденствие принадлежала, разумеется, оборотням. Эртель и Веллан ужасно разозлились из-за того, что их лишили возможности принять участие в Бельверусской заварушке. Они, как верные подданные, отбыли в Пограничье вместе с Эрхардом, раненым при Демсварте Альбиориксом и уцелевшими бритунийцами, а подлый стигийский колдунишка (подразумевался Тотлант) улизнул и отправился в одиночку совершать подвиги! У него что, приключилась внезапная немота? Почему он никому ничего не сказал?!