На последних словах лицо на миг Рабирийца исказила мучительная гримаса – хотя какие чувства можно прочесть по лицу, от которого осталась лишь половина? Порывисто поднявшись, маг воскликнул:
– За здоровье короля и королевы Аквилонии!
* * *
Когда над лесом затихли последние отголоски дружеских здравиц, Эллар дождался, пока кубки наполнят заново, и в тишине, нарушаемой треском огня, зазвучал его ровный голос.
– Я хочу рассказать кое-что вам всем. В первую очередь тебе, Конан. Ты поймешь, почему.
– Это касается Даны Эрде, – наклонил голову варвар. – Нужно ли?..
– Нужно, – твердо перебил Рабириец. – Знаю, что начало прозвучит, как навязшая в зубах присказка или титульный лист старинной хроники, но с этим ничего не поделаешь. Очень давно, во времена, которые в ваших легендах именуются Темной или Предначальной эпохой, во времена, когда мир был юн, а люди делали свои первые шаги по земле, были созданы Семь и Три, Великая Радуга и Венец. Если вы спросите, кого считать их творцами, мне будет трудно ответить. К ним приложили руку почти все жившие в те поры народы, и каждый привнес лучшее из того, чем обладал. Камни Великой Радуги, одним из которых был Талисман, останавливали старение мира. В те дни возникло Изначальное Противоречие, которое грозило вылиться в страшную битву. Цепь Равновесия, или Великая Радуга, поглощала силу разрушения, устраняя Противоречие. Три светлых алмаза, звавшиеся Венцом, замыкали Цепь. Когда они явились в мир, те, что владели частью, возжелали Целого. Я не берусь их судить, искать правых и виноватых, и выискивать их ошибки. Война за Камни все-таки случилась. Венец надежно сокрыли. Шесть Радужных камней сгинули навеки. Предполагалось, что погиб и Рубин, Каримэнон, Сердце Огня – тот, что открывал Цепь.
Эллар на мгновение прикрыл ладонью лицо и судорожно вздохнул. Я подумал, что мы никогда не узнаем, какими путями он стал обладателем подобных знаний. В Тарантийской библиотеке нет ни одной летописи с хоть мало-мальски разумным пересказом легенд Изначалья. У Тотланта есть «Кэннэн Гэллэр», не то альбийская хроника, не то философический трактат, но я не владею языком, на котором она написана и вдобавок фолиант Тотланта сильно искажен переводом.
Может, есть такие вопросы, которые лучше не задавать, чтобы не оказаться раздавленным неподъемной тяжестью ответа?
– За тысячелетия Потерянный Талисман стал иным. Его мощь, безличная, как течение реки или величие стихии, обратилась на разрушение. Отыщись кто-нибудь, способный подчинить Камень – и во всех землях Восхода и Заката не нашлось бы человека могущественней. Смерть Даны, пусть это выглядит диким и нелепым, послужила во благо, изменив судьбу Камня. Цена крови связала их… как бы сказать… в единое целое, крепче чем мать и ребенка, влюбленных или учителя с учеником. Когда умерла Дана, умер и Талисман. Он более не опасен. Совсем. Возьми его, Конан. Это мой свадебный подарок.