Эллару понадобилось два стремительных шага, чтобы обогнуть кострище. Медлительным, угловатым движением он опустился на колени перед бревном, где сидела я. Теперь мы стали одного роста, и он по-прежнему молча глядел на струхнувшую Дану сквозь завесу черных прядей.
Клянусь, я отчетливо расслышала в тишине ироничный короткий смешок, могущий принадлежать только моей матери! Догадываюсь, какой совет многоопытная Ринга Эрде дала бы оробевшей дочурке: «Глупо и недостойно отказывать тому, кто сам идет тебе навстречу. Рано или поздно Дане-девочке придется уступить место Долиане-женщине. Пользуйся удачным случаем…»
Я осторожно протянула руку, коснувшись жестких темных волос Эллара. Провела пальцем по выступающей скуле, ощутив шероховатость обветренной кожи. Он удержал мою ладонь, склонив голову набок, и тогда я поступила неожиданно для самой себя – подалась вперед, обняв Рабирийца. Он почему-то вздрогнул, глубоко и судорожно втянув воздух, и зарылся лицом в мою изрядно растрепавшуюся, пропахшую дымом и нуждавшуюся в мытье шевелюру.
Мысленно прокляв свою неуклюжесть и трусость, я извернулась, ткнувшись губами куда-то в краешек его рта. Поцелуй вышел нескладный и быстрый, однако я самоуверенно рискнула испытать судьбу. Эллар справился со своим внезапным оцепенением, и новая попытка вышла более удачной, а от следующих даже слегка закружилась голова и качнуло в сторону.
Я попыталась встать, опираясь на плечо моего друга. Ноги решительно отказывались меня поддерживать. Недоуменно хихикнув, я обнаружила, что полулежу на земле, вернее, на расстеленном плаще рабирийского мага. Когда он успел озаботиться? Где мой колет? Почему холодно и одновременно жарко? Чьи-то ладони мягко и уверенно касаются меня, комкают рубаху, пальцы расстегивают пряжку пояса на штанах и стягивают их. Твердая холодная кожа скользит по ногам – вниз, вниз… Кажется, на мне – или на нас обоих? – не осталось больше ничего из одежды. Шершавое сукно плаща под лопатками и узловатая лесная почва. Сухие, горячие губы внимательно изучают мое лицо, и так странно ощущать чужое быстрое дыхание, угадывая в нем собственное имя, произнесенное еле слышным шепотом.
Мечущиеся отблески пламени выхватывают из темноты короткие образы, и, чуть повернув голову, я замечаю две сплетенные воедино руки, мужская поверх тонкой женской. Ах да, это же моя рука. Поблескивает кольцо на пальце, золотое с агатовой печаткой. Может, это сон? Тогда я не хочу просыпаться. Пусть длится бесконечная ночь, пусть горит костер на берегу ручья, возле которого двое принадлежат друг другу, пусть раздастся множество глупостей, ибо среди грядущих ночей вторая такая не повторится…