Исчезла и загремела чем-то на кухне.
– Мне тут не нравится, – оглядываясь, сказала Кикимора.
– Ты можешь идти, куда хочешь, – сквозь зубы, неприязненно ответил Герд. – Что ты ко мне привязалась, в конце концов, я тебя не держу. – Сел и сморщился, осторожно массируя коленную чашечку.
– Болит? – Кикимора тоже накрыла ладонью его колено. – Жаль, что я тогда сразу не посмотрела тебе эту ногу. У тебя кровь так текла – я испугалась. Честное слово, я завтра подтяну связки, я уже, пожалуй, смогу…
Она нашла его, почти неделю назад, когда Герд лежал на склоне горы, мокрый и обессилевший. Отыскала пещеру, скрытую от посторонних взглядов, и затянула ему рану в боку, потеряв сознание к концу сеанса. Трое суток она кормила его кисло-сладкими, дольчатыми, как чеснок, дикими луковицами, – где только их доставала? – пока он не смог ходить.
Он бы погиб без нее.
В пещере он и увидел, как в наваждении, и городок этот в долине, и этот дом, и даже комнату, где они сейчас находились: светлые чистенькие обои, герань на окнах.
– Ты все-таки лучше бы шла на юг, – сказал он. – Вдвоем труднее, и мы слишком разные…
– Не надо, – попросила она.
Вернулась женщина и сунула им теплые миски и по ломтю хлеба: – Ешьте, – сгибом пальца провела по покрасневшим глазам.
– Спасибо, – ответили они не сговариваясь.
Суп был фасолевый, очень густой, с волокнами мяса. Челюсти сводило – до чего вкусный суп. Герд мгновенно опорожнил свою миску. Хлеб он есть не стал, а завернул в салфетку и спрятал в карман. Мало ли что.
– Как там в Маунт-Бейл? – тем временем поинтересовалась женщина.
– Все разрушено.
Женщина вздохнула.
– Господи, какие тяжелые времена… Ну, ничего – бог вас простит…
Подняла руку, чтобы перекрестить, – опомнилась и несколько торопливо забрала у них миски.
– Что ж, поели, и – ладно…
Кикимора судорожно поправила сползающую дужку очков. Дужка пока держалась, там где Герд скрепил ее проволокой. Счастье еще, что завернули на ту помойку. Хорошие раскопали очки – большие, дымчатые, закрывают половину лица.
– Вы нам поможете? – напрямик спросил он. – Нам некуда идти. Ведь это – “станция”?
Женщина откинулась и пальцами прижала испуганный рот. Заскрипели тяжелые половицы в прихожей. Пожилой плотный мужчина в брезентовом комбинезоне вошел в комнату, сел и выложил на стол руки, темные от загара. По тому, как он это сделал, чувствовалось, что – хозяин.
– Ну? – спросил не очень любезно.
– Мне о вас рассказывал Карл Альцов.
Эту ложь Герд, чтобы было проще, придумал заранее.
– Какой-такой Альцов?
Герд объяснил.
– Не знаю, не слышал, – сурово отрезал хозяин.