В общем, в таком вялом и угнетенном расположении духа, проклиная всех генералов на свете, а заодно и все на свете коммунальные службы, временами морщась от боли в затылке, которая то вспыхивала, то ослабевала, я шагал по главному административному коридору, неохотно и невпопад отвечая на приветствия встречных. Одновременно я замечал, что и встречных в этом секторе здания становится все меньше и меньше. Наша Комиссия, кстати, как и некоторые другие, тихо агонизировала. Впрочем, удивляться этому не приходилось: каждые два-три дня кто-нибудь из ее состава без всякого предуведомления исчезал, просто переставал являться на рабочие заседания, и узнать о судьбе очередного пропавшего не представлялось возможным. Я мельком подумал, что скоро, вероятно, наступит и моя очередь.
Вот с такими мыслями я уже сворачивал в темноватый, без ковровой дорожки, коротенький тупичок, где немного на отшибе располагались кабинеты Экологической группы, когда с площадки образованной лестницей черного хода, из приоткрытых дверей меня осторожно окликнули. Там стояла Леля Морошина в синем своем халатике и, как заведенная, подносила сигарету ко рту, пыхая мелким дымом.
– Покурим, – предложила она нейтральным тоном.
– Покурим, – ответил я, немедленно насторожившись. – Только ведь я не курю, ты прекрасно об этом знаешь.
– Не имеет значения, – быстро сказала Леля. – Всего на пару минут. Сделай вид, что затягиваешься.
Она чуть ли не насильно сунула мне сигарету в пальцы и щелкнула зажигалкой, а потом спустилась до половины пролета и посмотрела – нет ли кого-нибудь этажом ниже. Губы и глаза у нее были сильно накрашены.
– О побеге слышал? – спросила она, понизив голос.
– Слышал, – ответил я – тоже чуть ли не шепотом.
– Ну так ты еще не все слышал, – сказала Леля. – Трое из этих, ну, которые через Топи, все-таки выбрались на другую сторону. Одного взяли сегодня, на Петроградской. Вздумал, видите ли, дурачок, проведать семью… – Она бросила докуренную сигарету и тут же полезла за следующей. – Задержание прошло неудачно: он выбросился из окна. Ну сам понимаешь, пятый этаж… Однако кое-какую информацию сдать все же успел. В общем, остались, по-видимому, еще две явки: на Конюшенном переулке и на Сенной площади. Точных адресов я пока не знаю. Надеюсь, ты сможешь запомнить: Конюшенный переулок и Сенная площадь?
– А зачем мне это запоминать? – поинтересовался я.
– Ни зачем, – сквозь зубы, недружелюбно сказала Леля. – Ты просто запомни. Ты вот просто запомни, и больше от тебя ничего не требуется…
Она снова бросила сигарету в урну.