Тигреро смутился от этого молчания. Он совсем не ожидал подобного приема. Но после той услуги, которую, как считалось, он оказал асиендадо, он счел себя вправе первым обратиться к дону Сильве.
— Я счастлив, — начал он, запинаясь и подыскивая слова, — что встретил вас здесь. Я, благодарение Богу, получил возможность вызволить вас из рук краснокожих.
— Я вам благодарен, сеньор дон Марсиаль, — сухо ответил асиендадо, — при вашей храбрости этого и следовало ожидать. Вам предопределено спасти сначала дочь, а затем такую же услугу оказать и отцу. Судьба назначила вам, я вижу, быть освободителем всего моего семейства. Примите мою искреннейшую благодарность.
Эти слова были произнесены с такой иронией, что Тигреро почувствовал, будто его точно что-то ужалило, он не нашелся, что ответить, и только неловко поклонился, чтобы скрыть свое замешательство.
— Отец, — вкрадчиво вступила донья Анита, — дон Марсиаль рисковал из-за нас своей жизнью.
— Да я его и благодарю, — отвечал дон Сильва. — Должно быть, схватка была жаркая. Краснокожие что-то чересчур быстро удрали. Убитых не было?
Говоря это, асиендадо с притворным изумлением оглядывался вокруг себя.
Дон Марсиаль выпрямился и опять подошел к дону Сильве.
— Сеньор дон Сильва де Торрес, — начал он твердым голосом, — судьба вновь свела нас, можно сказать, с глазу на глаз, позвольте же мне воспользоваться случаем и заявить вам, что едва ли среди ваших друзей найдется человек, столь преданный вам, как я.
— Вы это и доказали, кабальеро.
— Оставим это! — перебил живо дон Марсиаль. — Теперь вы свободны и можете действовать как вам угодно. Так говорите, приказывайте, чего вы желаете от меня. Я готов сделать для вас все, лишь бы показать, как я счастлив, как ценю ваше расположение.
— Вот это я понимаю, кабальеро, и отвечу вам откровенно. Важные причины заставляют меня вернуться во французскую колонию Гетцали, в которой я находился в то время, когда индейцы так коварно похитили нас.
— Когда вам угодно будет отправиться?
— Сейчас же, если это возможно.
— Все возможно, кабальеро. Но я должен предупредить вас, что мы находимся почти в ста двадцати милях от Гетцали, отделяет нас от нее дикая пустыня, лошадей достать здесь очень трудно, а пешком мы не можем пройти это расстояние, несмотря на все наше желание.
— Особенно моя дочь, не правда ли? — заметил дон Сильва с ядовитой усмешкой.
— О! — отвечал, не смущаясь Тигреро. — Да, особенно сеньорита.
— Ну, так как же быть? Мне непременно нужно вернуться туда вместе с дочерью, — дон Сильва произнес последние слова с особым ударением, — и притом как можно скорее.