Стояло теплое время, небо синело, ни малейшего ветерка не проносилось в воздухе. Следы, оставленные отрядом графа, были еще ясно видны.
— Мы на верном пути, следы очень четкие, — заметил асиендадо.
— Да, — пробурчал сквозь зубы Тигреро, — они останутся до первого сильного ветра.
— О! Да поможет нам Господь Бог! — молитвенно проговорила донья Анита.
— Аминь! — хором произнесли, как бы согласившись, ее спутники, не исключая и пеонов. Но невесело было на сердце у всех, тайный голос неотступно твердил о ждущем впереди несчастье.
Прошло несколько часов.
Погода оставалась все такой же чудесной. Временами на огромной высоте над головами путников проносились громадные стаи перелетных птиц, направлявшихся в теплые страны с севера. Они спешили миновать пустыню.
Повсюду глаз встречал только серый однообразно-печальный тон бесплодного песка, окружавшего со всех сторон поднимающиеся из него группы таких же бесплодных, таких же печальных скал. Эти скалы громоздились друг на друга, словно развалины дворцов и замков каких-то неведомых, живших до всемирного потопа циклопов, так они были причудливы по своим очертаниям.
Караван, когда приходил вечер, располагался под каким-нибудь обломком гранитной скалы и разводил слабый костер, тепла которого едва хватало для того, чтобы хоть немного обогреться, так как ночью на этих высоких плато обыкновенно царит невыносимый холод.
Дон Марсиаль в течение целого дня галопировал почти всегда где-нибудь в стороне от своих спутников, то справа, то слева, с сыновней нежностью заботясь о безопасности вверившихся ему людей. Ни на минуту он не оставался в покое, несмотря на убеждения дона Сильвы и просьбы его дочери.
— Нет, — отвечал он им на это, — от моей бдительности зависит ваша безопасность. Лучше уж я буду действовать по собственному усмотрению. Я не прощу себе, если на вас нападут врасплох,
Мало-помалу, однако, следы, оставленные отрядом французов, становились все менее явственными и наконец исчезли совсем.
Однажды вечером, когда наши путешественники расположились под громадной скалой, как бы нависшей над их головами, асиендадо указал дону Марсиалю на легкий беловатый пар, ясно видневшийся на голубом небе.
— Небо теряет свой ясный, лазурный тон, — начал он, — вероятно, погода скоро изменится. Дай Бог, чтобы не начался ураган!
Тигреро покачал головой.
— Нет, — ответил он, — вы ошибаетесь, ваши глаза не привыкли еще так безошибочно читать в небе, как мои. Это не облако.
— А что же это такое?
— Это дым от костра, на котором жарится бизон. У нас появились соседи.