Обрадованный таким счастливым поворотом судьбы, дон Фернандо разрешил дону Руису отправиться в Росарио за своей сестрой. Это была давняя мечта отца и сына, осуществление которой все откладывалось из-за трудности такого путешествия.
Теперь мы получили возможность возобновить прерванную нить нашего рассказа. Мы надеемся, что читатель простит нам это длинное отступление, необходимое для понимания дальнейших событий.
Мы начнем с того, что введем нашего читателя в асиенду дель Торо за несколько часов до приезда туда дона Руиса и его сестры, то есть около трех недель спустя после того, как мы оставили их в стенах форта Сан-Мигель.
Глава IX. ПОЯВЛЕНИЕ НОВОЙ ОСОБЫ
Провинция Сонора, раскинувшаяся на берегах Тихого океана, часто овевается благотворными морскими ветрами, которые время от времени освежают своей влажной прохладой ее знойную атмосферу. Тем не менее с полудня до трех часов земля, накаленная палящими лучами солнца, начинает выделять теплые удушливые испарения, и жара становится нестерпимой. Поля с нависшим над ними безоблачным небом, напоминающим огромную перевернутую крышу из раскаленного железа, принимают вдруг поистине унылый вид. Птицы прячутся в истоме под лесной листвой, смолкает их гомон, деревья склоняют низко к земле свои горделивые вершины. Все живое спешит в прохладную тень. Спасаясь от безжалостного зноя, табуны, стада и отары вздымают клубы белесоватой известковой пыли, забивающей рот и ноздри. На несколько часов Сонора превращается в мертвую пустыню, лишенную каких бы то ни было признаков жизни.
Люди спят или по крайней мере лежат где-нибудь в самых прохладных помещениях, погруженные в какое-то особое состояние. Это не сон и не бодрствование, а дремота, исполненная сладких и томных грез, когда свободно раскинувшееся тело вдыхает искусственную свежесть мастерски устроенного сквозняка. Короче говоря, люди отдаются в эти часы тому состоянию, которое в этих местах жаркого пояса именуется сиестой. Часы блаженного отдыха, успокаивающее и благотворное влияние которого на физическое и душевное самочувствие человека нисколько не ценится живыми и хлопотливыми северянами. Но народы, живущие на солнечном юге, отнюдь не пренебрегают сиестой; итальянцы называют ее дольче фарниенто', а турки -- кейф2.
Как в том сказочном арабском городке, жители которого были обращены в каменные изваяния магической палочкой одного злого волшебника, так и в асиенде дель Торо жизнь, казалось, полностью замерла в эти часы: пеоны, пастухи, слуги -- все отдавали дань сиесте.
Лишь двое людей во всей асиенде, невзирая на томительный полдневный зной, не поддались соблазну сна; запершись в изящно обставленном кабинете, они предпочли отдыху беседу. Надо полагать, что какие-то весьма серьезные причины заставили их нарушить укоренившуюся привычку к сиесте: испано-американец, а мексиканец особенно, не пожертвует ' Приятное ничегонеделание.