Но более всего ее притягивал огонь, пылавший в его взгляде. Он возбуждал в Шайн Катрионе неведомые чувства, разжигая ответное пламя, которое она не могла ни погасить, ни, как она опасалась, скрыть. Она даже не осмеливалась думать, что он сделает, если догадается о чувствах, бушевавших у нее внутри.
Гэмел даже не пытался скрыть охватившее его желание. Внезапно он понял, что испытал его отец, встретив Эдину: изумление, благоговение, почти неодолимую потребность обладания. И готовность убить любого, кто попытается помешать этому. Он не удивился, увидев, что его рука, потянувшаяся, чтобы убрать непокорный локон с ее очаровательного лица, дрожит.
Ее сорочка сбилась, обнажив верхнюю часть высокой груди и изящное плечо. У нее была золотистая от природы кожа, и Гэмел не удержался, чтобы не пройтись по ней пальцами, пользуясь тем, что его высокая фигура скрывала их от посторонних взглядов.
– Не надо, – шепнула Шайн Катриона, когда его пальцы скользнули за вырез ее сорочки, но не сделала попытки отстраниться.
– Золото, – тихо произнес он. – Золото и серебро. Ты сводишь меня с ума.
– Вы не должны этого говорить.
– Но это правда.
– Есть вещи, о которых не говорят вслух.
– Почему я должен молчать о своих чувствах?
– Вам лучше направить их на кого-нибудь другого. Я не свободна.
– Ну, это дело поправимое. Я позабочусь об этом.
– Если вы причините вред Фартингу, я разделю с вами постель только для того, чтобы перерезать вам горло, – резко бросила Шайн Катриона, отступив на шаг и поправив сорочку. – От уха до уха, можете мне поверить.
– У меня и в мыслях нет убивать твоего приятеля. Это значило бы пасть так же низко, как те псы, которых мы только что разогнали. Я не намерен позорить себя и свою семью подобной низостью. Но ты станешь моей. Если мне представится шанс получить тебя хоть на час, я его не упущу, – убежденно произнес он. – Такое чувство не может погаснуть лишь потому, что ты принадлежишь другому. Ты понимаешь, о чем я говорю. Ибо это пламя сжигает и тебя тоже.
– Нет! – выкрикнула Катриона, скорее с отчаянием, чем убеждением в голосе, и бросилась бегом к Фартингу.
Когда Гэмел присоединился к своим спутникам, Лигульф шепнул:
– Она принадлежит Магнусу Фартингу.
– Знаю, – отозвался Гэмел.
– В таком случае тебе следует выбросить ее из головы. Мне нравится этот парень.
– Мне тоже. И тем не менее я ненавижу его за то, что у него есть на нее права. Это какое-то безумие. Но не бойся, я не собираюсь его убивать. Так далеко я не зайду. Боюсь, однако, что я не остановлюсь ни перед чем, кроме убийства, чтобы заполучить ее, пусть даже это будет неблагородно и бесчестно.