— Эмили, нельзя все время сидеть дома, надо хотя бы изредка кого-то видеть, — часто повторяла ей Грейс Тэлбот.
Когда-то она тоже работала в «Болдуин эдвертайзинг», пока не нашла работу получше в более крупном рекламном агентстве. Грейс Тэлбот, ее единственную подругу, даму желчную, с ястребиным профилем, трудно было назвать приятным человеком, но, по крайней мере, они встречались раз в неделю в ресторане, и это было все же лучше, чем ничего.
Особенно сейчас. Эмили уже почти набрала ее номер и вдруг поняла, что ей нечего сказать. В самом деле, не скажешь же: «Грейс, кажется, я схожу с ума», если ты не хочешь выглядеть последней идиоткой.
— Алло?
— Привет, Грейс. Это Эмили. Я звоню… без всякого повода, просто поболтать.
— Ну что ж… хорошо. Как у тебя дела?
— Да вроде ничего, вот только эти воскресенья в Нью-Йорке меня угнетают.
— Да? А я обожаю воскресенья. Утром часами валяюсь в постели в компании с «Таймс», коричными тостами и бессчетными чашками чая, днем гуляю в парке или иду в кино или ко мне заглядывает кто-то из друзей. Это единственный день недели, когда я по-настоящему чувствую себя самой собой.
Возникла пауза, во время которой Эмили пожалела о том, что позвонила. Она первая прервала молчание:
— И что ты делала сегодня?
— Сегодня я выпила с друзьями. Джордж и Майра Фокс. Я тебе про них рассказывала. Он пишет рекламные аннотации для книжек в бумажной обложке, а она коммерчески успешная художница. Милейшие люди.
— Мм… Я позвонила просто узнать, как твои дела и… э-э… чем ты занимаешься. — С каждым сказанным словом она ненавидела себя все больше. — Извини, если я не вовремя и вообще.
Новая пауза.
— Эмили? — наконец отозвалась Грейс Тэлбот. — Знаешь, что я тебе скажу? Напрасно ты играешь со мной в прятки, и с собой тоже. Думаешь, я не понимаю, как ты одинока? Такое одиночество — это преступление. Послушай меня. Джордж и Майра приглашают несколько человек к себе в пятницу вечером. Хочешь пойти со мной?
Вечеринка. Она уже и не помнила, когда в последний раз ходила на вечеринку. До пятницы оставалось каких-нибудь пять дней.
Всю неделю она ни о чем другом не могла думать. И когда пятница наступила, не было в мире важнее дел, чем правильно одеться и привести волосы в порядок. Она остановила свой выбор на простом черном платье (могла ли она забыть слова Говарда Даннингера, сказанные о Линде: «На ней было простенькое черное платьице»!) и прическе с одним локоном, красиво падающим на глаз. Она осталась собой довольна. А вдруг там окажется седеющий, приятного вида мужчина ее возраста или постарше, который скажет: «Эмили, расскажите о себе…»