— Нет, нет, это исключено. — Сара замотала головой. — Это было бы несправедливо по отношению к мальчикам. Они обожают это место. Здесь их дом, и ничего другого они не знают. Вспомни, как мы мучились в детстве, оттого что у нас никогда не было своего…
— Но мальчики уже взрослые, — возразила ей Эмили резче, чем следовало бы. Начинало сказываться выпитое. — Скоро они разъедутся. Не пора ли вам с Тони подумать о себе? В сущности, вы могли бы купить современный благоустроенный дом, который обойдется вам вдвое дешевле того, что вы сейчас тратите на…
— Это вторая причина, — сказала Сара. — Я не могу себе представить, как мы с ним будем жить в этаком педантичном маленьком…
— Педантичном?
— Ну, ты меня понимаешь. В обыкновенном типовом доме, в каких живут тысячи семей.
— Это слово имеет совсем другой смысл.
— Разве? Я думала, оно означает «обыкновенный». Короче, я себе не представляю, как можно пойти на такое.
— Почему нет?
Этот спор продолжался добрых полчаса, с хождением по кругу, и только когда они встали из-за столика, чтобы идти к машине, Сара неожиданно сдалась.
— Ну да, Эмми, ты права. Следовало бы продать имение — и для нас лучше, и для мальчиков. Если бы не одно «но».
— А именно?
— Тони на это никогда не согласится. Вернувшись домой, они прошли через пропахшую отбросами кухню, через столовую, через промозглую, скрипящую половицами гостиную — Эмили каждый раз ожидала здесь увидеть свернувшуюся на диване, улыбающуюся старую Эдну — и оказались в «каморке», как ее называла Сара, где Тони с Питером смотрели телевизор.
— Привет, тетя Эмми, — сказал Питер мужским баском и поднялся с кушетки.
Тони, с банкой пива в руке, тоже медленно встал, с явной неохотой отрываясь от экрана, и сделал пару шагов им навстречу. Он был еще в перепачканной рыбацкой одежке, а его лицо дышало свежим загаром.
— Да, знаете ли, — заговорил он. — Очень жаль Пуки.
После того как Питер выключил орущий во всю мощь телевизор, Сара дала им полный отчет со слов врача и закончила собственным, идущим вразрез с фактами прогнозом:
— Она выкарабкается, вот увидите.
— Мм… — сказал Тони.
Тони и Питер давно легли, Эрик и Тони-младший зашли пробубнить приветствия тетушке и слова сочувствия по поводу бабушки и тоже ушли спать, а сестры Граймз все разговаривали и выпивали. Начали они в каморке, а затем переместились в гостиную, где, по словам Сары, было прохладнее. Эмили уселась по-турецки на полу, откуда легче было дотянуться до бутылки на чайном столике, а Сара устроилась на диване.
— И я никогда не забуду Тенафлай, — говорила Сара. — Помнишь Тенафлай? Этот оштукатуренный домик с ванной на первом этаже?