– Только не больше пяти минут, – заявил Джереми. – Иначе я опоздаю на работу.
Оснабрук спросил его об убежавшем мужчине, но прежде, чем Джереми ответил, в разговор влез Фредди Перфект.
– Одного не понимаю, зачем ему бежать? Вот вас спрашиваю. От кого ему убегать? Его что, преследовали?
– Этого мы не знаем.
Криппен произнес это недовольным тоном и повторил свой вопрос, обращаясь к Джереми. Фредди встал в углу, около большой вазы с иранским узором по краю. Глубокомысленно кивая, он крутил в пальцах викторианский театральный бинокль, словно простые четки.
– Да, я на самом деле видел его, – отозвался Джереми. – Было где-то десять минут десятого. Я услышал шаги на улице и визг шин. Звуки такие, будто человек перебегал дорогу, возможно, Эджвер-роуд, и машине пришлось резко затормозить, чтобы не сбить его. Я выглянул в окно. Два моих окна как раз выходят на Стар-стрит. Он бежал по направлению к Норфолк-сквер.
– Почему вы никому об этом не сказали?
– А я не усмотрел тогда никакой связи с убийством.
– Естественно, он не заметил в этом ничего странного, – вмешался Фредди, откладывая бинокль и поднимая серебряное кольцо для салфеток. – Когда видишь бегущего человека, не обязательно ведь думаешь, что он убегает с места преступления, или нет?
– Мистер Квик?
– Да. Он прав. Может, этот парень просто совершал вечернюю пробежку.
Оснабрук посмотрел на него.
– А это точно был мужчина? Вы уверены?
Джереми вдруг пришел в замешательство.
– Теперь, когда вы спросили, я, кажется, не уверен. Могла быть и женщина. Послушайте, мне на работу надо.
– Но прежде чем пойдете, опишите нам этого человека, мистер Квик.
– Сейчас проверим, насколько он наблюдательный, да, Инес? – сказал Фредди.
В третий раз, когда без спросу влезли в разговор, Криппен не выдержал:
– Господин, эээ… как вас зовут?
– Перфект, – сказал Фредди, – Перфект[5] моя фамилия, и по натуре я такой, так я обычно всем говорю. Вообще-то я просто стараюсь быть вам полезным.
– Да, спасибо. А вы хорошо его… или ее разглядели, мистер Квик?
– Этот человек показался мне молодым, лет двадцать, наверное. В джинсах, обычных джинсах, и чем-то с длинными рукавами, куртки не было. Цвета темные, темно-серые или синие, я не различил. Уже стемнело, а цвета при свете фонарей искажаются. А сейчас мне точно пора идти.
– Эх, жаль, что я этого гермафродита не видел, – сказал Фредди. Довольный своей находкой, он еще раз повторил слово. – Я-то сумел бы вам этого гермафродита подробно описать.
Он поднес к глазам высокий бокал для шампанского из венецианского стекла и посмотрел сквозь него в окно. – Но я его не видел, потому что в тот день мы с мисс Гоголь как раз ужинали в ресторане «Маркиз».