Хопров Павел Никодимыч. Болен, постельный режим…
Да, ветеран войны, человек уважаемый. Но что любопытно — слег именно девятого, во вторник… Не исключено… Непременно… Думаю, в последнюю очередь… Да, и поэтому тоже. Прикован к постели… За Тужилиной?
Присматриваем. Вместе со сторожем, кстати… Вы думаете?.. Дорогое удовольствие — водолаз… Нет, если разрешите, я Гребцова подержу… Совершенно верно. Пусть попрыгают, а мы им сядем на хвост… Хорошо… Понял…
Зайду.
Он шел размеренно, прогулочным шагом, заложив руки за спину, любуясь цветом опадающих листьев, игрой света в лесу, провалами глубокого холодного неба.
— Извините, уважаемый.
Иван и Севка, перегородив мотоциклами тропу, сидели бок о бок на угреватом замшелом пне, явно поджидая его.
— Что вам? — спросил Изместьев.
И не узнал своего голоса. Резкий, дикий, первородный страх прострелил позвоночный столб, и вспыхнула, разбегаясь по телу, унизительная липкая дрожь.
— Как вас по батюшке?
— Алексей Лукич.
— А мы — Алеша Попович и Добрыня Серпухович.
— Эстетика повторов, — горько усмехнулся Изместьев. — Очень приятно.
— Не бойтесь — мы не грабители.
— А кто же?
— Голос совести, — сказал Иван, уступая Изместьеву место на пне. Прошу. Покалякаем.
— Спасибо. Если позволите, я постою.
— Дельце у нас к вам деликатное, — сказал Севка. — Агафона с Притулой еще не забыли?
— Простите?
— Те двое, которых вы уложили.
— Еще хоронить приезжали.
— О, — покачал головой Изместьев, — неуловимые мстители… Вы не по адресу, молодые люди. Я всего лишь случайный и не очень важный свидетель, и все, что мог сказать по этому поводу, сообщил следователю.
— В курсе, — Иван жикнул «молнией» под коленом, вытянул из накладного кармана металлическую цепочку и выразительно намотал ее на кулак. Обойдемся без суда и следствия.
— Как во времена императора Джугашвили.
Севка приблизился к Изместьеву и прихватил его за ремень.
— Не стоит упрямиться, уважаемый. И хитрить с нами — не стоит. Не советую.
— Секундочку, — отпрянул Изместьев. — Не понимаю. Что происходит?
— Илью нашего, Муромца, взяли.
— Сами, лентяи, найти не могут, вот и припаяют первому встречному.
— У них же статистика. Он, не он — один хрен.
— Погодите, погодите, — взволнованно произнес Изместьев. — Если я правильно понял… Кручинин арестовал вашего товарища? И предъявил ему обвинение?
— Ну.
— Это правда?
— Послушайте, как вас там…
— Алексей Лукич.
— Вы лично нас не интересуете. Своих дел по горло. Но так случилось, что на узкой дорожке нам не разойтись.
— Ломать ребра не хотелось бы. Но…
— Сломаем, — сказал Иван. — Сегодня я с большой охотою распоряжусь своей субботою.