– Как я хочу туда зайти, – говорила она, – все отдам, лишь бы посидеть там и выпить шампанского.
Роза жила здесь в постоянном напряжении – она никак не могла свыкнуться с этим миром. Из всех нас она меньше всего подходила для Балларата. За эти несколько недель мы подружились с ней, и, поскольку до этого у нее никогда не было подруг, я стала для нее ближе, чем кто-либо на свете. Вечером, лежа рядом со мной в темной палатке, она жалобно шептала:
– Неужели мы никогда не выберемся отсюда, Эмми? Как ты думаешь? Здесь так ужасно! И никого невозможно встретить. Даже просто поговорить – и то не с кем.
Я понимала, что она этим хочет сказать. Когда она говорила, что невозможно никого встретить, она имела в виду мужчин. Конечно, там было много мужчин, просто уйма мужчин, жаждущих хоть краем глаза полюбоваться красивой женщиной. Но все это были не те мужчины.
– Мне нужно, чтобы он был молодой, красивый и при деньгах, – настойчиво повторяла Роза, – а здесь золото находят почему-то сплошь одни старики – и такие старые, что страшно смотреть.
К юношам, что крутились вокруг лагеря Магвайров, как пчелы вокруг меда, Роза относилась с холодным высокомерием. Но они все равно не отступали, потому что Роза, как я и думала, принадлежала к тому типу женщин, которые привлекают мужчин, даже сами того не желая. Она, конечно, об этом знала, но для Нее это был лишь повод, чтобы вести себя еще более надменно. Она обращалась с ними, как с шутами, и наслаждалась своей властью. У меня тоже были свои воздыхатели – незадачливые симпатяги, которые, как мне казалось, просто боялись подступиться к Розе. Но зачем мне нужны были те, кто даже не стал пытаться? А Пэт продолжал звать меня зеленоглазкой, и мне это нравилось.
Всеми путями я пыталась оправдать свой договор с Ларри. По многу часов я просиживала с Коном, помогая ему с чтением и арифметикой, – из меня получился лучший учитель, чем из Дэна, у которого для этого не хватало логики и попросту терпения. Я пыталась хоть как-то усмирить Розу – временами ее охватывало такое отчаяние, что ей необходим был кто-нибудь, кому она могла без опасений поплакаться в жилетку. Я готовила почти всю еду, хотя это считалось обязанностью Кейт; я залатала все рубашки и штаны, подшила нижние юбки, чтобы они не пачкались в грязи. Я напоминала Кейт, чтобы она носила шляпу от солнца, и втирала ей жир в кожу на руках, в надежде вывести веснушки. А Пэту я позволяла называть себя зеленоглазкой, не требуя большего. Хотя это было бы затруднительно, так как он хороводился примерно с дюжиной девушек, разбросанных по всей Эврике.