Сначала я еще помнила о договоре с Ларри, но вскоре напрочь забыла о нем. Я выполняла бы его условия, даже если бы его не было вовсе, даже если бы не было самого Ларри. Эти люди были нужны мне. Я узнала и полюбила их недостатки и теперь не потерпела бы никакой критики в их адрес. Они стали моей первой любовью. Я жаждала доказать свою любовь преданной службой, но могла лишь выполнять обычные хозяйственные дела, которые казались мне мелочами. Мне ничего не было нужно от них взамен, потому что они дали мне главное: теперь я чувствовала, что кому-то нужна.
Периодически я пролистывала местную газету «Балларат таймс», с ужасом ожидая, что обнаружу там зловещее упоминание о Вилли Гриббоне или об «Арсенале старателя», но ничего такого не было. Считалось, что там, где золото, там и жестокость, поэтому в душе я надеялась, что полиция не станет всерьез заниматься моим делом. Страх понемногу проходил. В конце концов я могла позволить себе не прятаться за Розу, если мы встречали на Главной улице полицейского. В первую неделю я пыталась искать в толпе Джорджа, но вскоре бросила. Вокруг было столько других приисков – он мог пойти на любой из них. Цель его была схожа с моей – как можно дальше уйти от «Арсенала старателя» и всего, что с ним связано.
Но, как ни возрастала уверенность в моей безопасности, это не спасало меня от непрекращающихся мыслей о Гриббоне. Ежедневно перед глазами возникала сцена, когда я держу револьвер, идет Гриббон, и револьвер словно взрывается у меня в руке. Я видела, как медленно сползает его тело и затем падает на пол. Я даже слышала это. По ночам я просыпалась в холодном поту, а иногда меня будил собственный голос, произносящий его имя. И невозможно было вырваться из этого плена. Я уже отчаялась, что когда-нибудь смогу сделать это.
Иногда я даже плакала, уткнувшись лицом в подушку. И спасибо Розе, что она так крепко спала и не слышала ни моего бормотания во сне, ни следовавших за ним сдавленных рыданий.
Однако прошло некоторое время, и ужасные воспоминания отступили. Там, на Эврике, я была действительно счастлива. В те дни мы еще надеялись, что найдем крупную жилу и сразу же сказочно разбогатеем. Каждый день работа кипела; на свежем воздухе у всех был прекрасный аппетит и доброе настроение. Этому способствовала и весенняя погода – теплые дни вперемежку с холодными ночами. По вечерам Кейт собирала у костра целый салон, а когда Дэн начинал угощать гостей виски, то сходство с таверной в Дублине становилось щемящим. Я и не пыталась удержать их от этого, несмотря на то, что обещала Ларри. Просто я поняла, насколько было важнее, чтобы над лагерем не умолкал уютный, полный домашнего тепла смех Кейт, – это было важно не только для нас, но и для людей, живущих по соседству. Было бы так же глупо ловить за руку Дэна, когда он делился с другими табаком. Отними у них все это – и они сразу бы зачахли, как цветы без воды, и поддались бы распространенному здесь чувству тоски и безысходности. В конце концов, от их душевного благополучия сейчас зависело все.