В зеленых глазах Мэдди отразилось горячее сочувствие.
– Наверно, вам всем пришлось очень трудно…
– Родителям – нет, – процедил Яннис. – Лету исключили из нашей жизни. Они сказали, что слишком сильно расстраиваются, навещая ее. Когда им сообщили, что она умирает, они перестали приходить к ней. И мне ничего не сказали – а потом было уже поздно. Она умерла в одиночестве, рядом находились только сиделки. Мэдди чуть не плакала.
– Мне так жаль…
– Но даже плохое порой ведет к хорошему. Доркас подсказала, как мне превратить мою ярость из-за смерти Леты во что-то положительное. Именно тогда я занялся благотворительностью, помощью больным детям в терминальной стадии. Но пока я не повстречал тебя, я думал, что сам никогда не захочу иметь детей. Может, я боялся, что стану никудышным родителем.
– Ты всего лишь человек, а человеку свойственно сомневаться, – мягко добавила Мэдди.
Яннис помешкал, а потом поцеловал жену в лоб.
– Мне пора. Меня ждет самолет.
Яннис собирался отправиться в Афины, а затем в Лондон.
На пороге своего кабинета он остановился, обнял Мэдди властной рукой, привлек к себе и поцеловал так крепко, что у нее захватило дух.
– Не слишком привыкай спать в одиночку, дорогая, – пробормотал он хрипло.
Мэдди спустилась к побережью в сопровождении кавалькады слуг, которые несли за ней кресло, столик, солнечные зонты, прохладительные напитки и книги. Так велел ее муж – чтобы она была постоянно окружена вниманием. Яннис ужасно боялся за нее.
А Мэдди пребывала в великолепном расположении духа. С задумчивой улыбкой она отпивала яблочный сок и зачарованно смотрела на волны, набегающие на берег одна за другой. Шум волн успокаивал ее, как музыка. Со времени их свадьбы прошло пять недель, и хотя Яннис вынужден был уделять много времени своей финансовой империи, дух свадебного месяца был еще очень даже жив.
Его постоянная забота в конце концов избавила Мэдди от чувства уязвимости. Он стал для нее всем – страстным любовником и чудесным собеседником, ей нравилась его безграничная энергия и быстрый восприимчивый ум. Он научилась ценить его язвительный юмор. Короче говоря, Мэдди обожала мужа и не могла даже вообразить себе жизни без него.
Он учил ее греческому. Они вместе плавали на яхте от одного острова к другому, обедали в уютных тавернах в горных деревушках, устраивали пикники под раскидистыми деревьями, которые когда-то посадил дед Янниса, любовались закатом на берегу.
В первую ночь без Янниса Мэдди решила побаловать себя. Она устроила себе пенную ванну, рано забралась в постель, съела шоколадное пирожное и нашла по телевизору передачу о моде – на Янниса подобные передачи навевали смертельную скуку. По правде говоря, мода никогда особенно не волновала Мэдди, но теперь она решила уделять этому больше внимания – конечно, после того, как родятся близнецы и у нее снова появится талия. Да, Яннис заказал для нее кучу дизайнерской одежды для беременных, но Мэдди не особо обрадовалась: все, что она видела, подходя к зеркалу, – это свой огромный живот.