Хопер пнул его в бок, холодея лицом от злости, заорал:
— Разлеглись, мать вашу!..
— Ты чего, Хопер? — Паря попятился от него в кусты. — Мы тебя не забыли, оставили тебе…
— Что будете завтра жрать? А послезавтра? Помощнички! Катитесь обратно к чертовой матери!
Он замолчал, подумав вдруг, что обратно их отсылать никак нельзя: знают про золото, разнесут. Мелькнула мысль — не пожалеть двух патронов на этих двух паскуд. Только тогда на тайгу уж не спишешь, на нем повиснет мокрое дело.
Опомнившийся Рыжий не огрызался, молча ползал на коленях, собирал в вещмешок разбросанные продукты. Взял в руки бутылку, поднял странно сведенные к носу, виноватые, как у собаки, глаза.
— Ладно, чего уж теперь? Хлебни малость.
Хопер выхватил бутылку с намерением хряснуть ее о дерево, но не удержался, глотнул из горлышка. Снова замахнулся, но подумал, что дорога предстоит долгая, водопроводных кранов в тайге для них не наделано и посудина пригодится для воды.
Злая завеса, замутившая глаза, посветлела после самогона, и он, уже спокойнее, взял у Рыжего вещмешок, закинул себе за спину.
— Сегодня обойдетесь без жратвы. А может, и завтра.
— У тебя же ружье, — возразил Паря. — Подстрелим чего-нибудь.
— Хорошее ружье! — Рыжий заюлил, как перед кумом. — Я всегда знал: Хопер — голова, что-нибудь придумает. Где ты такое ружье достал?.. С ружьем-то не пропадем…
— Патронов нет, — хмуро ответил Хопер. — Четыре штуки только.
Самогон уже проник в него, и он подобрел.
— Откуда бутылка?
— Паря у кого-то выкупил. Или спер? — повернулся Рыжий к парню, молча стоявшему в стороне.
— А кастрюля?
— Тоже Паря…
— Кастрюля пригодится.
Хопер достал компас, положил на ладонь. Подельники с искренней заинтересованностью подступили к нему.
— Идти нам на юг. Где этот чертов юг?.. Крутится, как мандавошка на сковороде.
— А ты замри, — подсказал Рыжий. — Стрелка успокоится и покажет, куда идти.
— Дура! Стрелка на север покажет. А нам надо на юг, да еще чуть в сторону, левее. Туда, значит.
Он показал рукой в самую гущину и пошел напролом, раздвигая плечом ветки.
Весь день они ломились через тайгу с упорством оголодавших кабанов. Выдохлись так, что еще засветло повалились спать, даже не наломав веток на подстилку.
Хопер знал, что заснуть на голодный желудок будет не — просто, но не стал развязывать сидор, чтоб не канючили. Он вытерпит, а этих надо проучить.
Но хуже голода всех мучила жажда. Особенно извивался Паря, вскакивал, жевал молодые побеги сосны, совал руки в траву, влажную от вечерней росы, жадно облизывал свои грязные ладони.
— Дура! — ругал его Хопер. — Вместо самосвала налил бы в бутылку воды…