Бригадир уже начал делать кое-какие заметки, но еще не особенно верил услышанному.
— Ты знаешь графиню?
— Вряд ли.
— Может, заходит какая к вам в заведение?
— У нас редко бывают женщины, а чтобы графиня!.. Нет, никогда не слышала.
— Ты не пыталась увидеть лица мужчин?
— Не решилась. Я струсила.
— Почему?
— Вдруг они поймут, что я подслушала.
— Как они называли друг друга?
— Не обратила внимания. Один из них, по-моему, Оскар. Но не уверена. Я много выпила, и у меня разболелась голова. Хотелось спать. Если бы знала, что вы мне не поверите, не пришла бы.
— Сядь.
— Мне нельзя уйти?
— Не сейчас.
Он указал ей на скамейку у стены под официальными объявлениями и снова стал задавать вопросы.
— Имя?
— Арлетта.
— Настоящее имя. У тебя есть удостоверение личности?
Она достала из сумочки документ, протянула ему. Он прочел: «Жанна Мари Марсель Леле, 24 года, уроженка Мулена, балерина, Париж, ул. Нотр-Дам-де-Лоретт, 42—6».
— Почему ты назвалась Арлеттой?
— Это мой сценический псевдоним.
— Ты играла в театре?
— Не в настоящем.
Он пожал плечами, записал данные, вернул удостоверение.
— Сядь.
Тихонько попросив коллегу понаблюдать за женщиной, бригадир прошел в соседнюю комнату и позвонил в дежурную службу полиции.
— Ты, Луи? Это Симон из квартала Ларошфуко. Сегодня ночью случайно не было убийства графини?
— Почему именно графини?
— Не знаю. Может, нас разыгрывают. С виду малышка немного тронутая. Во всяком случае, пьяна в стельку. Она слышала краем уха, как сговаривались убить графиню, у которой якобы есть драгоценности.
— На табло ничего нет.
— Если случится что-нибудь в этом роде, сообщи.
Они поболтали о том о сем. Когда Симон вернулся в дежурку, Арлетта спала, словно в вокзальном зале ожидания. Поза была столь характерной, что глаза невольно начинали искать чемодан у ее ног.
В семь, когда на смену бригадиру Симону пришел Жакар, она все еще спала. Симон ввел сменщика в курс дела; уже уходя, он заметил, что женщина просыпается, но решил не задерживаться.
Арлетта удивленно посмотрела на черноусого Жакара, с беспокойством взглянула на часы и вскочила.
— Мне пора, — объявила она.
— Не спеши, малышка.
— Чего вы хотите?
— Может, проспавшись, ты вспомнишь больше, чем ночью?
Вид у нее был недовольный, кожа блестела, особенно вокруг выщипанных бровей.
— Мне нечего добавить. Я хочу домой.
— Расскажи-ка об Оскаре.
— Каком Оскаре?
На столе у Жакара лежал протокол, составленный Симоном, пока она спала.
— Который замышлял убить графиню.
— Я не говорила, что его зовут Оскаром.
— Как же тогда его зовут?
— Не знаю. Я не помню, что рассказывала, — была пьяна.