С Польской вышли на улицу с пышным, именем — «Трёхсотлетия дома Романовых».
— Наша центральная, — сказала Лида.
Оно и видно. Магазинов полно. Игорь вертел головой, стараясь ничего не пропустить. Лида удивлённо спросила:
— Вам нравится?
Есть чему удивиться: москвич, а в восторге от провинциальной торговлишки. Кое-как выкрутился:
— Мы с Павлом Николаевичем так давно в города не заходили, что мне всё внове кажется.
Игорь жадно читал вывески. Про себя, конечно. «Скобяные товары бр. Кустовых». «Булочная О. П. Тарутина». «Головные уборы. Парижские модели. Только у нас». «Книжная торговля отца и сына Вапецких». Вот куда бы зайти, порыться в книгах. Сколько там сокровищ для библиофила… Нельзя. Даже если бы деньги были — а их, увы, ни копья! — и то ничего не купишь: не перенести из времени во время… «Кинотеатр „Одеон“. Сегодня и ежедневно: жгучая драма из жизни полусвета. С участием Веры Холодной и Ивана Мозжухина».
— Вы смотрели?
— Что?.. А-а, кино… Нет, не пришлось.
— А я два раза смотрела. Так захватывающе…
Позвольте усомниться. Показать бы девушке Лиде самый примитивный широкоформатный фильм — какой бы эффект был?
— Воображаю, что сказала бы Анна Карловна, если бы увидела нас сейчас… — Лида засмеялась, видимо, представив себе неведомую Анну Карловну.
— Кто такая Анна Карловна?
— Наша классная дама. — Помолчала, явно борясь с собой, добавила: — Индюшка надутая… — И быстренько взглянула на Игоря: как он реагирует? Не шокирован ли?
Игорь был, скорее, обрадован, а никак не шокирован. Живая нормальная девушка. Симпатичная, весёлая. Ну до чего ж её воспитанием добили — слово в простоте боится сказать.
— Да ещё и дура, наверно. — Игорь злорадно довернул гайку.
Засмеялась.
— Ой, верно! Дура дурой.
Так-то лучше. Совсем ожила смольная воспитанница. Вернее, с этого… как его… с Лялиного спуска. Звучит попроще, нежели Смольный, но ведь и городок — не Питер.
Игорь смотрел по сторонам и ловил себя на странной мысли. То, что он видел в городе — дома, вывески, люди на улице, извозчики, — всё казалось знакомым, ничем не отличалось от того, что представлял он, читая книги, где действие происходило в таких же городишках. Не отличалось увиденное и от скрупулёзно выверенных декораций многочисленных фильмов, просмотренных Игорем. Чужая память, подсказавшая ему место действия, плотно смыкалась с собственной, хотя и тоже благоприобретённой — из тех же книг и фильмов, а значит, всё-таки чужой. Ясно одно: ничего нового, незнакомого, впервые узнанного Игорь не углядел. Ещё один парадокс путешествия в прошлое. Парадокс Бородина, ибо технически его путешествие не имело ничего общего с классическими, описанными в любимых Валеркой Пащенко романах. А каким оно было — о том знал только Игорь.