Контрольную он написал. Несложная оказалась контрольная. Дождался последнего урока, вместе со всеми пошёл в спортзал.
— А ты куда? — спросил Фокин, лучший друг. — Тебя же освободили.
— А я не освободился, — сказал Алик.
— Ну и дуб. — Лучший друг был бесцеремонен. — Человеку идут навстречу, а он платит чёрной неблагодарностью.
— В чём неблагодарность?
— Заставляешь Бима страдать. Его трепетное сердце сжимается, когда он видит тебя в тренировочном костюме.
— Да, ещё позавчера это было катахрезой, — щегольнул Алик учёным словцом, услышанным от отца.
— Чего? — спросил Фокин.
— Тебе не понять.
— Твоё дело, — обиделся Фокин и отошёл.
И зря обиделся. Алик имел в виду то, что Фокину — и не только Фокину — будет трудно понять и правильно оценить метаморфозу, происшедшую с Аликом. Да что там Фокину: Алик сам недоумевал. Как так: вчера не мог, сегодня — запросто. Бывает ли?..
Выходило, что бывает. После вчерашней разминки-тренировки Алик больше не искушал судьбу и сейчас, сидя в раздевалке, побаивался: а вдруг он не сумеет прыгнуть? Вдруг вчерашняя удача обернётся позором? Придётся из школы уходить…
Вышел в зал, занял своё место в строю. Вопреки ожиданиям, никто не вспоминал прошлый урок и слова Бима. Считали, что сказаны они были просто так, не всерьёз. Да и кто из учеников всерьёз поверит, что преподаватель разрешает не посещать кому-то своих уроков? А что дирекция скажет? А что районо решит? Всё время вдалбливают: в школу вы ходите не ради оценок, а ради знаний, умения и прочее. А отметки — так, для контроля… Правда, хвалят всё же за отметки, а не за знания, но это уже другой вопрос…
Бим поглядел на Алика, покачал головой, но ничего не сказал. Видно, сам понял, что переборщил накануне. В таких случаях лучше не вспоминать об ошибках, если тебе о них не напомнят. Но Алик как раз собирался напомнить.
Побегали по залу, повисели на шведской стенке — для разминки, сели на лавочки.
— Объявляю план занятий, — сказал Бим. — Брусья, опорный прыжок, баскетбол. Идею уяснили?
— Уяснили, — нестройно, вразнобой ответили.
Строганова руку вытянула.
— Чего тебе, Строганова?
— Борис Иваныч, а что девочкам делать?
— Всё наоборот. Сначала опорный прыжок, потом брусья. Естественно, разновысокие. Ещё вопросы есть?
— Есть, — сказал Алик.
Класс затих. Что-то назревало. Бим тоже насторожился, состроил кислую физиономию.
— Слушаю тебя, Радуга.
— У меня к вам личная просьба, Борис Иваныч. Измените план. Давайте попрыгаем в высоту.
Захихикали, но, скорее, по инерции. Вряд ли Радуга станет так примитивно подставляться. Ясно: что-то задумал. Но что? Надо подождать конца.