Пальцы Лео спустились ей на плечи.
– Скажи мне вот что. Когда я любил тебя, кого ты представляла рядом в постели: Джерома или Оуксли?
Это было уже слишком. Рия яростно вырвалась, схватила пиджак, накинула его и дрожащими руками пригладила волосы.
– Будь так добр, начинай процедуру развода. – Ей удалось это произнести достаточно спокойно.
– О нет. Я оставляю эту привилегию тебе.
– Но я н-не знаю к-как.
– Наймешь адвоката. Все остальное сделает он.
Они стояли друг против друга. Его глаза были холодны как лед, а ее – блестели от слез.
– Прежде чем я уйду, – хрипло сказала она, – я должна поблагодарить тебя за… за все. За то, что принял меня, дал мне крышу над головой, пока я болела. За то, что защитил меня, дав свое имя, когда думал, что я… думал, что я…
Она не в силах была продолжать. Слезы брызнули из глаз. Она отчаянно рылась в сумочке, наконец разыскала платок и вытерла искаженное отчаянием лицо.
– Я не призналась тебе в главном, – выдавила она. – С тех пор как мы встретились, у меня в жизни не было никого, кроме…
– Кого? Кроме кого? – Глаза Лео извергали огонь. – Скажи мне, скажи!
– Тебя, – прошептала она. – Никого, кроме тебя.
Сдавленный возглас – и ее закружили в объятиях такие родные, дивные руки, что она не знала, смеяться ей или плакать. Все то время, когда эти любящие руки отказывались прикасаться к ней, были чужими и холодными, сердце ее мучилось в железных тисках, а теперь оно радостно забилось в груди.
– Вложите это в свою хорошенькую головку, миссис Дауэр, – учительским тоном объявил Лео. – Никто ни с кем не разводится: ни вы со мной, ни я с вами. Вы меня поняли? – Его поцелуй, казалось, длился вечно, пока она не взмолилась о пощаде.
И Лео, конечно же, пощадил ее. Поднял на руки и понес на кровать. Когда до боли любимое тело прижалось к ней, она прошептала:
– Лео, дорогой, пожалуйста, будь осторожен.
– Почему? – пробормотал он, не отрывая ласкающих губ от ее сладко занывшей груди.
– Мы… мы не должны, – выдохнула она, лихорадочно прижимая к себе его голову, – повредить малышу.
Лео поднял голову, глаза загорелись изумленным восторгом.
– Повтори эти слова, Рия Дауэр, медленно и четко, чтобы я усвоил как следует.
Она повторила, потом еще и еще раз. Глаза ее снова наполнились слезами, но теперь это были слезы радости.
– Когда? – он гладил ее живот благоговейными пальцами.
– Когда это случилось? О, Лео, я не могу думать, пока ты не перестанешь! – Грудной довольный смех был ей ответом, но ласки не прекратились. – Той, той последней ночью, я думаю. – Она изогнулась, застонав от наслаждения. – Пожалуйста, Лео, подожди, не нужно… – (Он остановился на секунду.) – Той ночью… я думала, что предохранялся.