Лео нахмурился, и она вспомнила, что ему неизвестна причина ее страданий, поскольку джинсы скрывают распухшую ногу. Если бы только я смогла покончить с его бесцеремонными вопросами, отдохнуть здесь пару часов, пока спадет опухоль, то, наверное, добралась бы до местной гостиницы, а через несколько дней отправилась… куда?
В те кошмарные бессонные ночи после исчезновения Джерома ей не раз приходила мысль отыскать его брата, как и предлагал Джером. Кто-нибудь из Дауэров должен возместить ей украденное, так кто же сделает это лучше, чем родной брат Джерома?
– Ладно. – В голосе Лео прозвучал металл. Он явно думал, что этот полный страданий спектакль разыгрывается для него. – Давайте-ка сократим эту мелодраматическую сцену, вы не против? Тогда вы сможете мне сказать, чего вы все-таки хотите.
И в этот момент ей стало ясно, чего она хочет. Отомстить. Отомстить за все невзгоды и страдания, что навлек на нее его брат. За ложь, за лицемерие, за мошенничество и за ту нищету, в которой она теперь оказалась, но прежде всего и больше всего за то, что жизнь ее теперь лишена чувств, смысла, любви…
– Странно, что мой брат бросил и вас, – продолжал рассуждать Лео, скрестив руки на груди и в упор рассматривая ее – с одобрением, смешанным, правда, с доброй долей презрения. – Хотя нет, не странно. «Янтарные глаза, способные растопить сердце мужчины» оказались такими холодными, что от них скорее заледенеешь.
Рия молчала, и он бесцеремонно продолжал разглядывать ее.
– Лицо достаточно красиво, – продолжал он, – но без того тепла, что может согреть мужское сердце. – Он покачал головой. – Как я могу поверить вам? Мой дорогой братик писал, что обручился с девушкой, у которой есть все. Она, мол, не только сексуальна, у нее еще и целое состояние в качестве приданого. Разумеется, писал он, я получу его лишь в том случае, если буду мил с ее папочкой и буду изображать из себя старомодного джентльмена.
Излияния Джерома в устах этого безжалостного человека могли добить кого угодно, только не ее. Джером так жестоко поступил с нею всего через несколько недель после гибели ее родителей! И Рия поклялась себе, что поквитается с семьей Дауэр – так же расчетливо и жестоко, как их младший отпрыск ограбил ее, забрав даже последнее, что у нее осталось.
– Правда, – продолжал Лео Дауэр, окидывая ее взглядом темных глаз, – совершенно очевидно, что он не утерпел. Ни за что в жизни не поверю, что мой брат в состоянии быть джентльменом, если дело касается его подружек… прошу прощения… его невест.
Где-то в глубине дома зазвонил телефон, и Лео, бросив короткое «извините», открыл дверь, ведшую во внутренний коридор. В конце коридора виднелась лестница на второй этаж. У Рии упало сердце: разве я смогу с такой болью подняться наверх, в ванную?