Он специально назначил встречу на этой площади. Когда-то, много лет назад, в начале семидесятых, он некоторое время даже жил здесь. Он был еще пятиклассником, когда мать вызвали на учебу в Москву и он, приехав вместе с ней, учился в школе, расположенной через дорогу, и жил в общежитии, расположенном на этой площади.
Он давно забыл номер школы, в которой проучился несколько месяцев, помня лишь, что он был четырехзначный, и в этой школе впервые пробудился его подлинный интерес к истории и литературе.
После того как он покинул квартиру, где мирно спала лже-Светлова, он вдруг с удивлением вспомнил, что так и не узнал ее настоящего имени. Впрочем, она бы все равно его не назвала. Или могла соврать. Ее вид, когда она просила не оставлять ее в таком положении, действительно немного смутил его. Он не умел бороться с женщинами, к тому же находившимися в подобных ситуациях. И, самое главное, в душе он понимал, как глубоко обидел, по существу, даже оскорбил женщину, воспользовавшись ее слабостью. Теперь, подходя к площади, он в который раз вспоминал события последних дней, понимая, что не всегда действовал достаточно последовательно и разумно. «Трюк с заменой Светловой им действительно удался», — думал Дронго. Он попался на их уловку. Они воспользовались тем, что он никогда не видел в лицо настоящей Светловой, и успели послать ему другую. Правда, они не успели в спешке изготовить ей удостоверение, и это было их серьезным проколом.
Ее несколько звонков к «больной матери» были явно продуманы. И каждый раз она предупреждала о готовящейся встрече. Именно поэтому им обоим удалось уйти в Никитском переулке. Они ждали Виноградова, блокируя прежде всего сам переулок и не обращая внимания на автомобиль, в котором приехали «Светлова» и ее спутник. А он еще удивлялся, как легко они оторвались.
«Я обязан был догадаться, — с легкой досадой думал Дронго. — Ее не узнал Виноградов. Он не мог ее не узнать, если бы это была настоящая Светлова. Потом она стояла у машины, словно замерев, когда послышались крики, и решая для себя, что именно ей лучше сделать».
А преследования не было именно из-за нее, чтобы она по-прежнему была вместе с ним. Он обязан был это сразу понять. Но слишком самоуверенно решил, что ему удалось вырваться из засады, устроенной ФСБ.
Потом была встреча на ВДНХ. И опять он ошибся. После смерти Агаева их не должны были отпускать с ВДНХ. По логике, сотрудники ФСБ обязаны были перекрыть все входы и выходы, проверяя каждого выходящего. А они этого не сделали. «И все же нельзя быть таким самонадеянным, считая, что ты умнее всех», — подумал Дронго.