— Идентификация трупа проводилась? — хмуро спросил Славин.
— Да. Была экспертиза патологоанатомов, которые уверенно определили, что Халаев был убит из огнестрельного оружия несколько дней назад. Отпечатки зальцев совпали. Впрочем, его узнали сразу, по ранению. Подробный акт экспертизы обещали прислать после перерыва.
— Это уже лучше, — подполковник вздохнул. — Как мне не хочется говорить с Мамонтовым. Каждый раз, когда вижу его рыбьи глаза и змеиное лицо, думаю, что он более органичен для нашего ведомства, чем Инна или ты, Гамза.
Все заулыбались.
— Будем работать, — закончил совещание Славин. — Как только придет Орловский, пусть зайдет ко мне. Я после разговора с Мамонтовым вернусь к себе в кабинет.
После того как все вышли, он еще минут десять сидел, молча постукивая костяшками пальцев по столу. Потом решительно встал, затянул галстук и вышел в коридор. Особая инспекция размещалась в другом крыле здания, и он неторопливо шел туда, стараясь не думать о предстоящем тяжелом разговоре. В кармане пиджака лежал включенный скеллер.
Он почти дошел до кабинета Мамонтова, когда увидел Рогожина. Тот, заметив его, сделал несчастное лицо и попытался спрятаться, но Славин уже позвал его.
— Матвей, как дела?
Рогожин нерешительно протянул руку. Он мялся, оглядываясь по сторонам.
— Что-нибудь случилось? — спросил подполковник.
— Тебе еще ничего не говорили? — осторожно уточнил Рогожин.
— Нет, а в чем дело?
— Они уже знают, что мы встречались, — еще раз оглянувшись, быстро прошептал Рогожин.
— Кто они?
Рогожин сделал круглые глаза и решил идти дальше, но Славин уже цепко схватил его за рукав.
— Ты сказал Мамонтову о том, что я знаю, кто именно встречался с бандитом?
— Пусти, — попытался вырваться несчастный Рогожин.
— Сказал или нет?
— Да, — простонал вконец запутавшийся Матвей. — Он уже знал, что ты ко мне ночью приходил. Так прямо и сказал: «Зачем это по ночам Славин к тебе бегает?»
Подполковник отпустил Рогожина, стиснул зубы.
— Ты рассказал ему о нашей беседе?
— Да, — почти неслышно ответил Рогожин, — но ему, похоже, и так все было известно.
— Когда это было? В котором часу?
— Утром. Как только я пришел на работу.
— В девять?
— Да. Около того.
— И какова была его реакция?
— Он рассмеялся и сказал, что я настоящий офицер. Потом пошел к заместителю директора.
— Откуда ты знаешь, где именно он был?
— У меня было важное дело, и я хотел пройти к нему, но помощник сказал, что у него сидит полковник Мамонтов.
— Когда это было?
— Уже в половине десятого.
«Значит, беседуя со мной, он уже обо всем знал, — ошеломленно подумал подполковник. — Значит, он все знал еще до того, как я вошел к нему в кабинет. Черт возьми! Кажется, я просто деревенский дурачок, очутившийся не на своем месте». Он повернулся и пошел обратно в свое крыло здания.