– Сам не знаю. Просто просматриваю эту писанину, чтобы знать, что завтра говорить.
Это была ложь. Чтобы освежить свои воспоминания о Кукольнике, ему вовсе не нужно было просматривать книги по убийствам.
– Надеюсь, ты порвешь Мани Чандлер.
– Скорее она меня. Она знает свое дело.
– Ну, я пошел. Увидимся.
– Эй, послушай, если завтра ты узнаешь имя, звякни мне на пейджер или еще что-нибудь в этом роде.
Когда Эдгар ушел, Босх посмотрел на часы – было ровно пять – и включил телевизор, стоявший на шкафу рядом с той самой коробкой. Дожидаясь своего сюжета, он снял трубку и набрал домашний номер Сильвии:
– Сегодня я отсюда не выберусь.
– А что случилось? Как прошли вступительные заявления?
– Суд здесь ни при чем. Тут объявилось еще одно дело. Сегодня нашли новое тело, и очень похоже, что это работа Кукольника. В участке оставили записку. В сущности, там говорится, что я убил не того, кого нужно. Что настоящий Кукольник все еще на свободе.
– Это может быть правдой?
– Не знаю. До сегодняшнего дня у меня никаких сомнений не было.
– А как же…
– Минуточку, тут сюжет в новостях. По второму каналу.
– Я включу.
Каждый по своему телевизору, они смотрели сюжет, который показывали в раннем выпуске новостей. О Кукольнике не упоминали вообще. Сначала показали съемку с воздуха, затем голос Паундса объявил, что известно пока очень мало, тело было найдено по анонимной записке. Увидев испачканный лоб Паундса, Гарри и Сильвия вместе посмеялись, и Босху сразу как-то полегчало. Когда сюжет закончился, Сильвия вновь стала серьезной.
– Значит, он ничего не сказал прессе.
– Ну, нужно же было во всем удостовериться. Нужно сначала решить, что именно происходит. Был ли это он сам или какой-то подражатель… а может, у него был сообщник, о котором мы ничего не знаем.
– И когда же ты узнаешь, в каком направлении надо идти? Иными словами – когда ему станет известно, не убил ли он невиновного.
– Не знаю, вероятно, завтра. Вскрытие даст возможность кое-что прояснить. Но, только установив личность, можно будет сказать, когда именно она умерла.
– Не волнуйся, Гарри! Я уверена, что это не Кукольник.
– Спасибо, Сильвия.
Ее безоговорочная лояльность – это просто прекрасно, подумал Босх. И тут же почувствовал себя виноватым, поскольку никогда не был полностью откровенным с ней даже в том, что касалось их обоих. Именно он.
– Ты так и не сказал, как прошли сегодня дела в суде и почему ты не можешь сегодня отсюда вырваться.
– Из-за этого нового дела. Оно имеет ко мне отношение… так что мне хотелось бы над ним подумать.
– Ну, думать ты можешь где угодно.