– Но здесь не какой-то мужской, со шлепаньем по бедру, обед в ваших бараках.
Грей сделал незаметный жест, и Эйдриан умолк.
– Вы тут гость, полковник, и здесь присутствуют леди. Эйдриан, налей вина мадемуазель Вильерс.
Поскольку Грей сделал это умышленно, она позволила Эйдриану наполнить ее бокал.
Полковник злобно повернулся к Гальба:
– Скажите мне, почему эта чертова потаскушка, французская шпионка сидит за обеденным столом?
Гальба позволил себе выразительное молчание, подчеркивая грубость полковника, потом тихо сказал:
– Мы не будем сейчас обсуждать это, полковник. И в таких выражениях. Меня, Эйдриан, настораживает вмешательство в хозяйство Лазаруса. Это провокация с нашей стороны.
– Не с нашей. С моей. Я действую самостоятельно. Анник, ты не вырастешь большой и сильной, если не съешь эти овощи.
Она действительно не ела, слушая, как он защищает свой план, наверняка опасный и сложный. Она в любом случае не могла есть, пока рядом с ней кипел от злобы полковник Римз. Но вино пахло как превосходное бордо.
– Твое решение? – Гальба посмотрел на Грея.
– Нужно попытаться. А потом будем иметь дело с Лазарусом. Груз заберет Уилл.
– Окно второго этажа. Знаешь… – Эйдриан метнул взгляд на Римза. – Багаж, который я получаю, весит пятьдесят шесть фунтов. Я могу принести его одной рукой.
– И это все, что у тебя есть, – сказал Грей. – Твое плечо еще не зажило. Делай сам, если должен. Но Уилл пойдет с тобой.
Вот так Грей принимал решения по важным делам, посылая опасных людей на кражу и заботясь об их безопасности. В такого человека легко влюбиться. Увидев, что Анник смотрит на него, он улыбнулся мельком, как мужчина своей возлюбленной и словно кот, очень довольный полосатой кошкой. Это был комплимент, но смущающий, хотя никто за столом не знал, на что он ей намекает. Потом он уже разговаривал с Дойлом:
– …Поставь еще двух сторожей. Гальба будет в гостевой комнате, но Паке уйдет перед рассветом.
Молчаливый Пакстон потянулся через стол за бутылкой вина.
– Я пойду обычным путем. Если у тебя есть сообщения, дай мне их вечером.
– Я тебе уже дал. – Гальба поднял бокал. – Легкого путешествия.
Грей, Дойл и Эйдриан тоже выпили.
Анник вспомнила, как ребенком она носила в Лионе хлеб и вино к столам вроде этого и сидела тихо, как мышь, пока мужчины и женщины занимались приготовлениями и уходили один за другим на опасные задания. Молчаливый тост… Позже друзья тоже пили за нее когда она вошла в ближайший круг людей Вобана. Грустно было смотреть на это как посторонней.
– Насчет записки. – Стул Гальба скрипнул. – Мадемуазель Вильерс, мы должны прояснить ситуацию для всех заинтересованных лиц. Я сожалею, что дал вам так мало времени, чтобы успокоиться.