– Ты любишь кисель? – спросил второй федерал и окинул Лору оценивающим взглядом.
– А там был или чай, или кисель. Кисель два раза в неделю.
– А много у нас неправильных глаголов? – уже откровенно посочувствовал федерал.
– Не у нас. У англичан.
– Ну а потом – завтрак? – не выдержал подсевший к Антону молодой мужчина лет двадцати семи с тщательно прилизанными назад ото лба достаточно длинными волосами, щедро смазанными гелем.
– Нет. В шесть тридцать я должен дать корм свиньям. У меня было шесть свиней на хозяйстве, я их кормил и чистил загон перед ужином. Лора сказала, что я должен за кем-нибудь ухаживать, чтобы выработать в себе ответственность и дисциплину. Одной свиньи мне было мало, потому что эту свинью я сразу полюбил, вымыл ее и повязал розовый бант. Она привыкла ко мне, откликалась на кличку, как собака. Чтобы со мной не случилось при ее зарезании на мясо нервного… Кризисного…
– Кризисного шокового состояния нервного перевозбуждения, – подсказала Лора.
– Да, чтобы этого не случилось, мне выделили шесть свиней. С ними, конечно, было трудно, я еле успевал убирать и кормить их и банты уже не повязывал.
– Значит, ты мог поесть, наконец, после обслуживания свиней?!
– А молитва? – удивился Антон.
Я глянула на бабушку. Она незаметно кивнула.
– Кто хочет кофе? – Я выставила на стол два блюда с пирожными.
– Уже можно на речку? – вскочил Антон.
Чуть не прослезившиеся от тяжелой утренней жизни на хуторе мальчика Антона федералы решили не выспрашивать дальше, что он делал до и после обеда, а также не касаться темы ужина, чтобы не прибить девочку Лору на месте. Они перешли к главному:
– А как ты очутился ночью в сарае?
– Мы с Лорой услышали стрельбу, я не испугался, потому что Лора, когда стреляла ворон, всегда заставляла меня стоять неподалеку и смотреть, как надо расправляться с отбросами общества, я уже даже уши не затыкал. Но тут она приказала залезть под кровать, а когда я не захотел, затолкала меня туда ногами и потребовала у сестры Аглаи оружие. Сестра Аглая сказала, что вороны – это одно, а убить человека – это совсем другое. Лора сказала, что бог простит, потому что она должна защищать свою жизнь и жизнь брата. А Аглая сказала, что сначала она, грешница, попробует защитить наши жизни, за что ей мама и платит достаточно денег, а вот если ее убьют, Лора может взять ее автомат и натешиться в свое удовольствие. Я под кроватью не плакал, только чихнул два раза. И Лора сказала потом, чтобы я вылез, потому что больше не стреляли. Я вылез, мы побежали. Я упал, Лора меня сильно ударила, чтобы я не падал, и я опять упал… Тут появился мужчина. Незнакомый. Он схватил Лору за руку, а я его укусил за ногу. Пришла тетька, ударила Лору по лицу, и нас повели к вертолету. Вертолет стоял на пастбище, он светил одной большой фарой…