– А наш кузнец?
– Жил долго и счастливо. И помер. Но это потом, а до этого хорошо жил. А немец так до сих пор и плутает…
– Не позавидуешь, – пробормотал Лопухин.
История на Ивана воздействия не оказала. Прежде всего его волновали не мифические неуспокоенные немцы, а совершенно реальные их потомки. Которые с автоматами наперевес снова пришли в эти земли, на этот раз не мериться знаниями, а убивать и жечь. Ради процветания и торжества арийской расы.
Но Колька заметно успокоился, достал из мешка кусочек сала и принялся его жевать.
– Сказки, конечно, – вздохнул он. – Только…
– Что только?
Парнишка покосился на немца. Тот смотрел строго перед собой, в костер. Казалось, даже не моргал. И если бы не озноб, его можно было бы принять за мертвого.
– Только зря мы тут остановились, – понизив голос, произнес Колька. – Островок, конечно, удобный. Сухой. Только зря…
– Да прекрати ты! – Иван почувствовал раздражение. – Сначала немец, теперь ты… Как дети малые! Ну, с доктором понятно. Он сослепу какого-нибудь нетопыря испугался… А ты-то что?!
И он топнул ногой.
Странный звук разнесся окрест. Словно не в хлипкий островок Лопухин ударил, а в гулкий, огромный барабан, который затопили в незапамятные времена колдуны-великаны… Тонкая дрожь пронеслась по болоту, по грязи и ряске. Во все стороны от островка пошли круги, как от брошенного в воду камня.
– Вот чертовщина, – прошептал Иван и снова попинал землю под ногами.
Ничего. Островок молчал.
Лопухин покосился на Кольку, но парнишка, кажется, ничего не заметил.
– Странная ерунда. – Иван поежился.
– Ерунда не ерунда, а место тут плохое. – Паренек нахмурился и протянул Ивану банку с остатками тушенки. – Ты извини, я больше слопал. Мне когда страшно, я голодный становлюсь очень.
– Ничего, тебе полезно. А то худой как щепка. – Лопухин принял банку, покосился на доктора. – Эй… Медицина!
От протянутой банки немец шарахнулся и замотал головой.
– Ну, насильно кормить не буду. – Иван подцепил ножом ароматный ломтик. – Колька, ты веточек подбрось… Пусть подымят, все комаров меньше будет.
– На всю ночь не хватит, – пробормотал парнишка.
– Ничего. Я, когда мы с тобой немца искали, кусточки приглядел. Сгодятся.
– Так за ними идти надо.
– Ну, – Иван усмехнулся, – это только в сказках дрова сами к печи ходят. А у нас, брат, ситуация другая. Придется сходить.
Колька забеспокоился.
– Ты слышал? – Паренек приподнялся и уставился куда-то в темноту.
– Чего? – Иван вытащил «наган».
– Будто… идет кто-то.
Некоторое время Лопухин прислушивался, но кроме комариного писка ничего не услыхал.