– Как зовут, слушай? – шепнул мне Рашид, не отрывая взгляда от красавицы. – Замужем, нет?
На тебе было синее гладкое платье с острым кинжальным вырезом, ты коротко постриглась и вдела в мочки ушей золотые крохотные парашютики. Они покачивались, когда ты поворачивала голову, поблескивали, и казалось, вот-вот раскроются и капнут вниз. Елка стояла на тумбочке в переднем углу, нарядная, сухо пахнущая хвоей, и когда кто-то погасил люстру, а ты включила гирлянду, замерцала, осветила комнату волнующим и тихим светом. Потом одновременно во всем часовом поясе пробило полночь, и пробки полетели в потолок.
– С новым счастьем, – прошептала ты мне на ухо и поцеловала чуть влажными холодными губами.
– Спасибо. И тебя, – кивнул я и суеверно сказал себе: какое уж там новое счастье! Удержать бы что есть – и то хорошо.
В пятом часу утра, когда большинство гостей уснуло, и ты в их числе, закатившись в самый уголок тахты, в руках у меня очутился магнитофон, и я решил как следует послушать Умку. Она здорово пела про чернокрылого воробья, пела так, будто ей нечего больше терять. На кухне голоногая красавица фаловала Деда Мороза, Рашид остался третьим лишним, но надежды не терял. Впрочем, красавица сама еще была на распутье. В ванной тоже оказалось занято: там одна-одинешенька сидела Ева, плотно зажав руки в коленях, и беззвучно плакала.
– Ох, Ева, Ева, – сказал я и сел с ней рядом. – Плюнь на все, перестань слезы лить… Ну-ну, Ева, перестань! Он скоро отслужит и приедет к тебе, а я буду шофёром на вашей свадьбе… Ну не шофёром, а этим, как его…
И тут сквозь слезы она сказала, что боится, боится, боится, и впору бежать, куда глаза глядят, из этой Москвы.
– Боишься? Чего боишься? – не понял я.
И тогда она рассказала, что за вами следят, что, когда вы в институте, кто-то бывает у вас в доме и что-то ищет, что ты не подаешь виду, но шарахаешься от каждого скрипа, и все это длится уже вторую неделю.
Весь мой кайф, равно как и меломанский настрой, испарились в мгновение ока.
– Чего ж молчали? – только и сказал я.
Она пожала плечами и встала с бортика ванны, пряча красное набрякшее лицо:
– Дайте умоюсь.
Я пропустил Еву к воде и, глядя на ее длинную узкую спину с выступающими лопатками, спросил:
– Ключи не теряли?
– Как же не теряли! Вы же сами и заказывали.
Теперь я вспомнил. Как раз недели две назад ты потеряла всю связку, и я ездил в металлоремонт к Савеловскому вокзалу заказывать два хитрых английских ключа. Мастер еще, помню, гнал, что таких заготовок днем с огнем не сыщешь, мол, заказывает он их чуть ли не в Италии, так что пришлось заплатить ему вдвое.