– Какие-то серьезные мужики, – сказал он. – То ли менты, то ли, наоборот, не менты.
– Сколько их?
– Трое.
– И давно ждут?
– Давно… Ну, как давно – минут сорок. У одного ствол под мышкой внагляк висит. Ты нигде не напортачил, Андрюх?
Я подумал, побренчал медяками в карманах:
– Да вроде нет.
– Мы в четыреста пятой будем, если что, – сказал он. – Зайди потом, отметься.
Я взял рюкзак под мышку и вышел на улицу. Стоянка была с торца общежития, напротив входа в гостиницу; единственный джип стоял на переднем плане мордой наружу. Черная приземистая глыба на низких лапах выглядела внушительно и мрачновато. Багажный обтекатель на крыше, фароискатели, передний спойлер, пара антенн – машина для больших переходов. Они увидели меня и два раза мигнули подфарниками – мол, давай сюда прямиком.
Я мотался по детским домам с семи лет, а когда мне было уже одиннадцать, после очередного побега, из приемника-распределителя меня отвезли в детдом «Рассвет»: г. Приволжск, улица Юрия Гагарина, 22. Там я и прижился. Пацаны там подобрались нормальные, особенно скорешились мы с Мишкой Гашевым и Гансом, который, кстати, в 1998 году был участником знаменитого детдомовского налета на местный магазин «Изумруд». Об этом писали даже в московской прессе. Они перестреляли охрану, взяли деньги, золотишко и растворились в Палашиной роще. Там их и положили из автоматов, но положили не всех – Агдай и Вова Орский ушли с концами, а Ганс отделался легкой контузией. Он как-то сумел отмазаться, прошел по делу свидетелем и скоро вернулся в «Рассвет» – героем, ясное дело. Вообще что Ганс, что Мишка, что тот же Агдай – конкретные были пацаны, и дружили мы тоже конкретно, как у Дюма: один за всех и все за одного. Потом всех как-то раскидало в разные стороны: Агдай растворился в неизвестном направлении, Жора Баланчин сел, Рувим и Надыр Гайдаевы сделались фермерами, а Мишка Гашев остался прежним Мишкой, только постарел да отмотал три года за бандитизм, ладно амнистия подвернулась. Вернулся злой как собака и, со слов Ганса, тут же взялся за старое. Года три назад (я уже учился в Литинституте) мы случайно встретились с Гансом в Домодедово. Он рассказал, что успел повоевать на Кавказе, год жил в Турции, в семье местного мафиози, который ворочал там табачными делами, а когда шефа застрелили, смылся сначала в Белоруссию, потом в Москву. А год назад, перегоняя из Калининграда минивэн, он заехал ко мне в общежитие на Добролюбова. Ночь мы пропьянствовали, а утром поехали к нему домой, в Лебяжий, что на Волге, в полста верстах от Нижнего. Там он познакомил меня со своей сестрой и ее подругой, к которой дышал в то время очень неравнодушно. Отец подруги и был генералом каких-то там войск. А сестру Ганса звали Аней.