Если бы потребовалось описать Алессандро ди Маласпига одним-единственным словом, это было бы «магнетизм». Катарина еще не встречала человека, который так щедро был бы наделен этим качеством. То, что он один из сильных мира сего, герцог, человек обаятельный и богатый, еще не могло объяснить всей силы его притяжения. Он производил неотразимое впечатление при любых обстоятельствах. Когда они вошли в ресторан, все как по команде повернулись в их сторону, несколько посетителей улыбнулись и помахали рукой. Он никому не представил ее, крепко, с обычной своей властностью взял ее под руку и пошел прямо к их столику, предшествуемый самим метрдотелем.
– Я уже заказал обед, – сказал он. – Это будет нечто особенное. С хорошим вином. – Он взглянул на нее и улыбнулся. – Сегодня у нас праздник.
Только очень смелая или очень глупая женщина рискнет завести с ним роман, отчужденно подумала она. Можно восхищаться ужасающей красотой тигра, но обнять его никому не придет в голову.
– О чем вы думаете?
– О вас, – ответила Катарина. – Я представляла вас совершенно не таким.
– Каким же? Этаким изнеженным, пресыщенным вырожденцем из фильма Феллини? Извините, если разочаровал вас.
– Как вы могли меня разочаровать?.. Вы не нуждаетесь в моих комплиментах. Но признаюсь, я не ожидала от вас такого дружеского расположения. Я ведь всего-навсего ваша дальняя родственница, очень дальняя. И как таковая могла надеяться лишь на то, что вы покажете мне Виллу.
– Скажу откровенно: большинству посетителей и в самом деле пришлось бы довольствоваться этим. Но ведь и вы тоже не нуждаетесь в комплиментах. На нашем фамильном дереве вырос прекрасный цветок. – Он громко рассмеялся. – У вас необыкновенно выразительное лицо – не хмурьтесь, пожалуйста, я пошутил. А вы знаете, итальянки никогда не делают гримас – боятся, как бы не образовались морщинки. Но я не люблю застывших лиц. И я люблю людей, знающих, что они чувствуют.
– Ничего не могу с собой поделать. Не потому ли ваша мать так хорошо сохранилась? Я никогда не видела такого молодого лица в ее возрасте.
– Ей восемьдесят два. Конечно, тело выдает ее годы. Но она все еще красива. Однажды маленьким мальчиком я видел, как она собирается на прием. Это было еще до войны, и она надела брильянты Маласпига. Она была похожа на небесное видение. Война отняла у нас брильянты и почти все, что мы имели. Мой отец, видите ли, сотрудничал с фашистами, и на некоторое время мы оказались изгоями. И все беднели и беднели. Не помогла даже женитьба на Франческе, ибо денег у нее оказалось недостаточно, чтобы компенсировать наши потери.