– В чем дело, Джон?
– М-м… ни в чем.
Он покосился на Дженни и снова посмотрел на женщину, которая стала причиной страшного переполоха, когда сбежала со свадьбы. После того рокового дня Вирджил Даффи на целых восемь месяцев уехал из страны. Летний тренировочный лагерь «Чинуков» гудел от всевозможных домыслов. Одни ребята считали, что невесту похитили, другие строили теории о способе ее бегства. А Хью Майнер заявлял, будто бы она предпочла покончить с собой в ванной, лишь бы не выходить за Вирджила, и Вирджил спрятал ее труп. Только Джон зная правду, и он был единственным из всей команды, кто не высказывал предположений.
И вот она здесь, стоит в центре банкетного зала, такая же красивая, какой он ее помнил. Пожалуй, даже более красивая. Вероятно, все дело во фраке, который скорее подчеркивает, чем скрывает совершенство ее фигуры. Или в том, как блестят ее темные волосы. А может, в том, как красиво очерчены ее полные губы. Джон не знал, в чем тут дело, но чем дольше он смотрел на нее, тем сильнее становилось его любопытство. Ему захотелось узнать, что она делает в Сиэтле. Как она построила свою жизнь, нашла ли богатого мужа?
– Джон!
Он повернулся к своей спутнице.
– Что случилось? – спросила Дженни.
– Ничего.
Он опять сосредоточил свое внимание на Джорджине и увидел, как она положила на стол черную сумочку, пожала руку Рут Харрисон, улыбнулась, взяла сумочку и пошла прочь.
– Извини, Дженни. – Джон встал. – Я сейчас вернусь.
Он поспешил за Джорджиной, шедшей между столиками.
Его взгляд был прикован к ее гордо расправленным плечам. Ему удалось догнать ее уже у самой двери.
– Джорджи, – окликнул он.
Она остановилась, оглянулась и несколько секунд ошеломленно смотрела на него. От удивления у нее даже приоткрылся рот.
– Так, значит, это ты, – сказал Джон.
Джорджина закрыла рот. Ее зеленые глаза были широко распахнуты, и выглядела она так, будто ее застали на месте преступления.
– Ты меня не узнаешь?
Она не ответила. И продолжала смотреть на него.
– Я Джон Ковальский. Мы познакомились, когда ты сбежала со своей свадьбы, – пояснил он, удивляясь, как она могла забыть бурные события тех дней. – Я подобрал тебя, и мы…
– Да, – перебила она его. – Я помню тебя.
Больше она ничего не сказала, и Джон решил, что его подвела память: ведь, насколько он помнил, Джорджина была страшной болтушкой.
– Это так неожиданно, – проговорил он, нарушая 90 неловкое молчание. – Что ты делаешь в Сиэтле?
– Работаю. – Джорджина вдохнула полной грудью и сказала на выдохе: – Мне надо идти. – Она так быстро повернулась, что налетела на закрытую дверь. У нее из руки выпала сумочка, и ее содержимое рассыпалось по полу. – Чтоб мне провалиться, – чертыхнулась она с южным акцентом и принялась собирать вещи.