— Че за места такие?! — громко хихикнул истероид с лихорадочными движениями.
У правого уха убежденным баском:
— Как скажет — так соврет! «КоНСолидаторы»!..
Мазохистский пришип слева:
— Ща настоимся, пока войска подтянут.
Сзади ввязался какой-то умник и начал скандировать:
— Льго-оты-для-всех! Льго-оты-для-всех! Разогнать аптекарей!
Кто-то догадался брякнуть ему по голове зонтиком.
— Ох, че уж будет. Терпеть теперя будем, — заохала снизу давимая задами и поясницами бабулька, а ее востроносая товарка истово зашпыняла вокруг себя сухонькими кулачками: — И-иро-ды толстомясыи-и!
— Белены съела, старая! — развернулся локтями, зацепив Арда по скуле, что-то кричавший до этого через толпу рыжий верзила. — Кого терпеть будем?!
— Ой, свят, свят! Креста на те нету! — запричитала товарка.
— Какой на мне крест? Я сроду бусурманин! — наседал рыжий, топчась Арду по ногам.
— Глаза разуй, где ходишь! — наглотавшись висевшей в воздухе озлобленности, взвился на него Ард, получив еще и ощутимый тычок в спину за то, что попятился.
— Мыла! Мыла давай! Гы-гы! — без усилия покрыл мегафоны детина в вельвете и возбужденно хлопнул Арда по плечу: — Да, брат? За такую зарплату пусть они ее нам домой носят, гы-гы. Заждались вас в Бюро находок, Арольд Никандрович.
Ард рефлекторно дернулся.
— Стоять, холера! — прихватил его рыжий за другое плечо.
— Эй, Керя! — реванул детина кому-то впереди. — Кончай балаган! Дергани того с ящиков, пущай полетает!
— Ребята!! Ребята!! — взбурлила где-то свара, — «БИЧ» тута! «БИЧура» пододетая! Вали его!!
— Отстань! Пропади! Я представитель!
— Я те пропаду! Я тя так двину!..
— Вдарь ему! Вдарь!
— Не сметь! — Грохнул выстрел. Стрелял вельветтовый в воздух. — Назад!
— Филера!!
— Мочи гадов!!!
— А-а-а!..
— Солда-а!..
— Га-ады!..
— Солдаты!!!
Искаженное багровое лицо, вывернувшись у Арда из-под локтя, выдохнуло:
— Волонтеры!
Мощные струи водометов взрезали охнувшее тело толпы заранее спланированными секторами. В поле зрения Арда, как в пинком подброшенной кинокамере, по очереди мелькнули грязные облака по кровавому небу, звено пикирующих на город вертолетов, согнутый вопрос фонарного столба и вспышкой удара камень подскочившей к лицу мостовой.
На миг животный ужас скрутил взвывших людей в едино ненавидящий организм, но тут же разметал его на разрозненные безумия и, словно щепу к сточным канавам, понес их, задыхающихся от воды, в тупики перекрытых волонтерами улиц.
Арольд стоял, неудобно подперев задранными руками занозистую стену дровяного сарая, в длинной шеренге себе подобных, вымокших и поувеченных людей — крайним. Лбом в доски, спиной к произволу автоматчиков. Все чего-то ждали. Задержанные — грязные и обессиленные фигуры без лиц — с испугом, стерегущие их волонтеры — бравые парни в полувоенном — с равнодушием. Совсем-то и нестрашные: молодые, негрубые, открытый взгляд. Единственное, пожалуй, настораживало в их облике — одинаковая у всех голубая наколка на запястье правой руки: колокол в жирном обводе круга. Скверные ходили слухи про эту зловещую символику.