Юра взял ручку.
– Контракт… Я, Юрий Ложкин, пионер шестого отряда, добровольно обязуюсь сообщать вожатому обо всех нарушениях дисциплины в лагере… Пиши, пиши… А также выполнять поручения, связанные с ее укреплением…
– А дисциплина как пишется? Через «и» или «ы»?
– Чего? – вдруг притормозил вожатый, посмотрев на мальчика.
– Как пишется?..
Несколько секунд они тупо пялились друг на друга. Тут Евгений Дмитриевич опомнился – схватил лист, перечитал детские каракули, смял его и сунул в карман шортов. Оглянулся по сторонам, не видел ли кто.
– Так, иди гуляй, – жестко приказал он. – Кружка сегодня не будет.
– А когда?
– Не знаю. Потом. Да, крепко запомни: ты ничего не писал, а я тебе ничего не диктовал. Это была шутка. Ясно?!
Юра пожал плечами, встал из-за стола и тихонько вышел из комнаты. Вожатый вытер покрывшийся испариной лоб.
«Производственная травма. Тяжелая… Из пионеров „контрактников“ вербую. Это уже, наверное, в крови. До конца жизни контузило. Хорошо, никто не видел… Самого ж недавно кум Гладких вербовал… И я туда же…»
Он посидел немного, после решил посмотреть, как идут дела в соседнем кружке, у «умелой руки». Как ни странно, но работа там кипела. Евгений Дмитриевич сначала не понял, чем так увлеченно занимаются детишки. Сам кружковод сидел в углу кабинета на стуле, вальяжно закинув ноги на подоконник. На его столе лежали две буханки черного хлеба.
– Активней, активней разминаем… Можно плюнуть, чтоб хлеб не рассыпался…
Кольцов перевел глаза на пионеров. Екарный бабай! Они увлеченно лепили фигурки… из хлеба! Словно из пластилина! Одно из любимых развлечений арестантов! У них, в питерских «Крестах», есть целый музей таких рукотворных шедевров. У Вышкина в кабинете, кстати, тоже.
Ну, дает кружковод!
– Виктор Сергеевич, можно вас на минутку?
Воспитатель нехотя убрал ноги с подоконника и вышел вслед за Кольцовым в коридор.
– Тебя, видно, мало «Тайфун» приложил! – набросился на него вожатый. – Ты чему детей учишь?!
– А чего такого? Нормальная движуха. Они лепить захотели, а пластилина – как воробей накакал. А из хлеба самое то. Раскрасить, обратно, можно.
– Где ты его взял? Хлеб.
– К поварешке сходил. К этой, как ее, жертве силикона, – Мальвине. Дала пять буханок…
– Ну, ты… А если Зинаида увидит?
– Да и пускай смотрит. Я ж их не косяки учу планом забивать, как Агния Барто.
– Ну, спасибо… Слава Богу.
– Завтра хочу показать, как замок открыть, если захлопнется нечаянно. У нас слесарюга сидел один, научил. Как два пальца об асфальт… Пусть учатся, в жизни все пригодится.
– Сейфы только не учи бомбить… кружковод.