(К сожалению, слово «обалденно» также приводится в смягченном варианте, да и весь диалог основательно подрезан. Цензура позорная, мать ее ети!)
– Я тебе вечером словарик составлю! – не успокаивался Кольцов. – Чтоб адаптировался! И книжку из библиотеки принесу, чтоб родную речь вспомнил!
– Это еще посмотреть надо, кто из нас больше книжек прочитал.
– Все, кончай бакланить. Пошли в санчасть.
– Зачем? На актировку?
– На перевязку! У меня бинты уже плесенью покрылись. Потом уборкой займемся.
Сумрак присел на раскладушку.
– Слушай, – он немного смягчил тон, – ты сходи к лепиле один, а мне бинтов принеси, мазей, если есть. Я сам перебинтуюсь.
– Чего, баб стесняешься?
– Ну, в общем… Какая разница… Соври что-нибудь.
– Глаз тоже сам перевяжешь?
Виктор Сергеевич взглянул в зеркало, потом осторожно смотал мокрый вонючий бинт, закрывавший подбитое око.
– Да, хорошая была граната… – Кольцов оценил почерневший гноящийся фингал. – Противотанковая, не меньше. Пионеры будут в восторге. На обложку бы журнала тебя. «Боксерская жизнь». А лучше – смерть.
– Бодяги у лепилы возьми… Или капель каких.
– Не лепила, а врач! Отвыкай!
Опер махнул рукой, не став дальше выяснять причины такого недоверия к докторам со стороны подельника. Пошел он со своими косяками блатными… Где-то Евгений Дмитриевич слышал, что авторитетным ворам, например, западло обращаться к врачам-проктологам. Дескать, это пассивная форма… Но потом воровская сходка постановила, что все-таки можно. Впрочем, самые ортодоксальные авторитеты попросили занести в протокол заседания особое мнение – врача после процедур надо бы пописа́ть бритвой, как носителя порочащих сведений… Задница, одним словом.
Лагерный врач, она же лепила Маргарита Сергеевна, оказалась довольно приятной женщиной пенсионного возраста. Раньше она трудилась в детской больнице Тихомирска, но сейчас перешла в поликлинику. На лето же выбиралась в лагерь. Кольцов представился, повторил легенду о боевом ранении и желании посвятить собственный отпуск благородному делу – воспитанию детей. Попросил перевязать раны.
Поверила ли Маргарита Сергеевна в чудесную сказку, неизвестно, но грудь и руку перебинтовала, сказав, что через неделю повязки можно снимать. Бинты для напарника-воспитателя вожатый просто-напросто свистнул, дабы не городить огород с легендой. Глазных капель попросил якобы для себя. Мол, зенки слезятся на солнце. Маргарита Сергеевна попросила следить за гигиеной. Не только собственной, но и детской. Эпидемии прячутся под любым кустом! Велела конфисковать у детишек все продукты, припрятанные в чемоданах сердобольными родителями. От этих «доппайков» все беды – и диарея, и желтуха, и отравления.