— Дело расследует полиция Мосса. А нас просто вызвали на подмогу.
— Правильно, мы же профессионалы, — сказал Волер. — Надо бы этим крестьянам из Мосса вежливо все объяснить.
— У нас несколько человек расследовали дела об убийстве, — раздался позади них голос. Волер посмотрел вверх на улыбающегося человека в черной кожаной форменной куртке. На погонах с золотым обрезом у него красовалась одна звездочка.
— No hard feelings,[45] — рассмеялся старший инспектор. — Меня зовут Пауль Сёренсен. — А ты будешь старший инспектор Волер?
Волер коротко кивнул и сделал вид, будто не заметил протянутой Сёренсеном руки. Он не любил прикосновений незнакомых мужчин. Да и знакомых, впрочем, тоже. Вот с женщинами — дело другое. Во всяком случае, когда он сам проявлял инициативу. А проявлял он ее часто.
— Что, Сёренсен, и такие дела раньше приходилось расследовать? — спросил Волер и отвел пальцем веко пострадавшего, обнажив кроваво-красное глазное яблоко. — Это вам не удар ножом в людном месте или случайный выстрел по пьянке. Вы же поэтому нас и вызвали, не так ли?
— Да, похоже, у нас таких случаев не было, — согласился Сёренсен.
— Тогда предлагаю следующее: ты с ребятами остаешься здесь и следишь, чтобы посторонних не пускали за ограждение, а я пойду переговорю с женушкой трупа.
Сёренсен рассмеялся, будто Волер отмочил классную шутку, но осекся, увидев, как тот поднял брови над стеклами «полицейских очков». Том Волер поднялся и зашагал в сторону ограждения. Он медленно сосчитал до трех и крикнул:
— И уберите патрульный автомобиль с разворота, Сёренсен! Наши люди там пытаются найти следы машины убийцы. Заранее благодарен.
Он и не оборачиваясь знал, что улыбка сползла с добродушного лица этого тюфяка Сёренсена. И что место преступления теперь находится под контролем людей из Управления полиции Осло.
— Фру Албу? — спросил Волер, войдя в гостиную. В городе ему предстоял многообещающий обед с одной девицей, и потому он решил не затягивать разговор. Вигдис Албу оторвала взгляд от фотоальбома, который листала:
— Да?
Волеру нравилось то, что он видел перед собой. Ухоженная кожа, холеное тело, поза, выражавшая ее уверенность в себе, — ну прямо Дорте Скаппель,[46] да еще в блузке с расстегнутой третьей пуговичкой. Ему нравилось и то, что он слышал. Мягкий голос необычайно подходил к тем особым словам, которые он так любил в устах своих женщин. Нравились ему и ее губы, которые, как он уже начал надеяться, когда-нибудь произнесут такие слова.
— Старший инспектор Том Волер, — представился он и сел напротив нее. — Я понимаю, какой шок вы пережили, и хотя это прозвучит банально и вряд ли поможет вам сейчас, но я все же хотел бы выразить сочувствие. Я сам недавно потерял близкого мне человека.