— У вас есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто дал ей этот снимок?
Все трое сидящих за столом воззрились на выложенную Харри фотографию.
— Не представляю, — сказал Албу. — Может, жена? Или кто-то из детей?
— Хм. — Харри пытался уловить хоть что-то: изменение размера зрачков, выступивший на лбу пот или красные пятна на лице — явные признаки повышенного пульса. Но тщетно.
— Разумеется, констебль, я не знаю, с чем все это связано, однако коль скоро вы взяли на себя труд отыскать меня здесь, речь, полагаю, идет не о пустяках. Предлагаю обсудить это с глазу на глаз после того, как мы закончим здесь свои дела с господами из Коммерческого банка. Если согласитесь меня подождать, то я попрошу официанта подыскать вам место за столиком для курящих.
Харри даже не пытался понять, чего больше в улыбке Албу — насмешки или благожелательности. Его это мало заботило.
— У меня нет времени ждать, — сказал Харри. Если бы мы могли сесть за другой столик и…
— Боюсь, у меня тоже нет времени, — спокойным, но твердым тоном перебил его Албу. — Поскольку я в данный момент нахожусь на работе, нам с вами, видимо, придется отложить беседу до вечера. Разумеется, если вы по-прежнему продолжаете считать, что я могу быть вам чем-то полезен.
Харри проявил чудеса выдержки, понимая, что все равно не в силах ничего поделать. И что хуже всего, Албу наверняка тоже это знал.
— Договорились, — сказал Харри, сознавая, насколько беспомощно это звучит.
— Благодарю вас, констебль. — Албу с улыбкой кивнул Харри. — А что касается вина, то тут вы, похоже, правы. — Он вновь повернулся к господам из Коммерческого банка. — Так что такое ты говорил об «Оптикоме», Стейн?
Харри ничего не оставалось, как, взяв фотографию, покинуть ресторан, унося с собой несомненно адресованную ему плохо скрытую ироническую улыбку господина с челкой.
Сойдя на причал, Харри закурил, однако сигарета показалась ему невкусной, и он раздраженно отшвырнул ее. Отражаясь от окон крепости Акерсхус, солнечные лучи заливали поверхность озера, гладкую и неподвижную, будто затянутую тонким прозрачным льдом. Зачем он это сделал? Для чего понадобилась эта атака камикадзе — попытка унизить совершенно незнакомого ему человека? Для того, чтобы рука в шелковой перчатке взяла его за шиворот и, пусть и вежливо, выставила за дверь?
Закрыв глаза, он подставил лицо лучам солнца и подумал, что для разнообразия стоило бы сделать сегодня хоть что-то разумное. Например, оставить все как есть. Ведь в нынешнем положении дел вовсе нет ничего необычного — все те же привычные хаос и непредсказуемость. От здания ратуши донесся бой курантов.