– Ты когда это нарисовал?
– Сегодня. Только что закончил… – Марк немного удивился вопросу.
– Он врет. Смотрите сами. – Ритка продемонстрировала нам картину, которую мы уже видели пять минут назад.
Я наклонилась к ней и прошипела:
– Ты чего к нему привязалась?
– Потому что он врет. – Ритка упрямо стояла на своем. – Может, он не художник вовсе? Может, он наводчик? Помнишь, мы обнаружили царапины на замке?
– При чем тут это?! – взмолилась я.
– При всем. Смотри же внимательнее: он говорит, что нарисовал картину только что, но сейчас день, а у него на картине ночь, да еще какая-то противная. Туман и все такое. Где ты видишь туман? – Она раздраженно ткнула рукой в безоблачное небо.
– О, я могу все объяснить! – воскликнул Марк, когда понял, в чем дело. – Я видел это раньше, я имею в виду ночь, туман и все такое… – Последние слова он повторил, в точности копируя интонацию Ритки. Услышав это, она подумала, что он издевается, и едва не набросилась на парня с кулаками.
– Прекрати! – рявкнула я.
Марк продолжал:
– Я нарисовал лунную ночь по памяти, такое бывает только раз в месяц, в полнолуние. Вы сами скоро сможете убедиться… Полнолуние наступит через пять дней.
– В день карнавала? – в один голос ахнули мы с Риткой и переглянулись.
Марк, ничего не понимая, удивленно смотрел на нас.
Артура окликнули из замка. Когда он вернулся, вид у него был озабоченным.
– Что-то случилось? – спросила я.
– Даже не знаю… Мне сообщили, что один из рабочих, тот, что вскрывал дверь часовни, найден мертвым.
– Мне кажется, скоро должно произойти что-то ужасное.
– По моему, ужасное уже случилось, – мрачно ответила Ритка. Я не заметила, что произнесла вслух то, о чем думала все последнее время. Я понимала, что мы говорим с Риткой о разных вещах. Она имела в виду «измену» Гарика и то, что по моему настоянию мы отправились домой пешком. Последнее было действительно глупо – уже смеркалось, и дорога, такая безопасная днем, теперь выглядела неуютно. Шагая по камням и рискуя в любую минуту подвернуть ногу, я пожалела о своем решении. Ритка же была просто вне себя.
Удивительно, но она действительно переживала из-за ветреного блондина. А ведь она прекрасно разбиралась в людях и не могла не заметить его – как бы это помягче выразиться – влюбчивости. Гарик обладал огромным обаянием, и любая красивая – да и некрасивая тоже – девушка на какое-то время становилась объектом его пристального внимания. Но, увы, ненадолго. Очень скоро его увлекал новый объект, а лишенная его расположения бывшая пассия оставалась ни с чем. Как же Ритка могла так обмануться? К тому же она молчала, и это было еще более странным, чем если бы она сыпала проклятиями в адрес обидчика.