– Такая философия может привести к нездоровому фатализму, – сказал Терндрик из Хасгхана. – Давайте лучше считать, что наши судьбы принадлежат нам, даже если все свидетельствует об обратном.
– Думай, как считаешь нужным, – сказал Эрекозе. – Я прожил немало жизней, хотя хорошо помню только одну. – Он пожал плечами. – Но, наверно, я обманываю себя, когда думаю, что работаю на то время, когда найду Танелорн и, Возможно, воссоединюсь с тем, кого ищу. Именно эти устремления и питают меня энергией, Терндрик.
Элрик улыбнулся.
– Ая, наверно, сражаюсь потому, что меня влечет дух боевой дружбы. Само по себе это довольно прискорбное состояние, не правда ли?
– Да. – Эрекозе опустил взгляд. – Ну что ж, попытаемся отдохнуть.
Глава четвертая
О боли, сражении и утрате
Берег вырисовывался неясными очертаниями. Они пробирались по белой воде, сквозь белый туман, держа над головами мечи, которые были их единственным оружием. У каждого в четверке был меч необычных размеров и формы, но никто не владел мечом, похожим на Буревестник, таким, который время от времени словно бы нашептывал что-то. Оглянувшись, Элрик увидел капитана у борта – тот стоял слепым лицом в сторону острова, его бледные губы шевелились, словно он говорил сам с собой. Вода теперь доходила им до пояса, а песок под ногами Элрика твердел и наконец превратился в твердую породу. Элрик шел вперед осторожно и в полной готовности сразиться с теми, кто может защищать этот остров. Но теперь туман начал рассеиваться, словно не имея власти над землей, а никаких следов защитников видно не было.
За поясом у каждого воина торчал факел, конец которого был завернут в промасленную материю, чтобы не отсырел, когда придет время зажечь его. У каждого в маленькой коробочке, прикрепленной к поясу, имелся также запас трута, чтобы можно было в любой момент зажечь факел.
– Только огонь навсегда уничтожит этого врага, – повторил капитан, вручая им факелы и коробочки с трутом.
По мере того как туман рассеивался, их взору открывался пейзаж, наполненный тенями. Тени лежали на красных скалах и желтой растительности – тени самых разных форм и размеров, напоминающие самые разные предметы. Казалось, что их создавало огромное, кровавого цвета солнце, которое постоянно находилось в зените над островом. Но беспокоило воинов то, что тени эти вроде бы брались ниоткуда, словно объекты, которые их отбрасывали, были невидимы или существовали где-то не здесь, не на острове. Казалось, что и небо полно этих теней, но если на острове они оставались бездвижны, то, похоже, на небе они двигались заодно с облаками. А красное солнце проливало свой кровавый свет на двадцать воинов, касаясь их своим неприветливым сиянием так же, как оно касалось земли.