Аня вздохнула с облегчением и робко поскреблась в дверь. Ей никто не ответил, и она тихонько вошла внутрь.
Небольшая комната с трельяжем возле стены была пуста. Прямо на полу стояли открытые коробки, в которых в лучах электрического света переливались украшения, усыпанные фальшивыми бриллиантами. Здесь же смешались в кучу шелка и бархат, явно дорогие костюмы и парики.
Комнату перегораживала надвое блестящая лакированная ширма – цветущая дикая вишня на черном фоне. Анна засмотрелась на розовое боа из перьев, свисавшее с ширмы, и не заметила появления хозяина.
– Эй, ты кто такая? – бесцеремонно окликнули ее. Аня обернулась и оказалась лицом к лицу с той самой стриптизершей. Даже сейчас, при ярком свете, без грима и костюма Эдик был поразительно похож на барышню. Анна растерялась, не зная, как себя вести и как к нему обращаться. Или все-таки к ней? Так как одет он был в изящный розовый халатик, то Анна решила, что перед ней все-таки женщина…
– Эй, подруга, ты что, оглохла, что ли?
– Нет, простите, то есть – здравствуйте…
– Я тебя спрашиваю, ты кто такая? – повторил Эдик настойчиво, не обращая внимания на робкое приветствие.
Аня затравленно посмотрела ему в глаза, собираясь с духом. Во взгляде высокой блондинки в розовом смешались самые разнообразные чувства: неудовольствие, раздражение и чисто женское любопытство – так может смотреть только одна женщина на другую: внимательно, цепко, подмечая мельчайшие детали лица, фигуры, одежды и макияжа, замечая и примеривая на себя чужие достоинства и оценивая недостатки. Это почему-то добавило Анне смелости, и она спросила:
– Можно мне с вами поговорить?
– Поговорить? – Блондинка удивленно подняла безупречно подкрашенные брови. – Разве мы с тобой знакомы, милочка?
– Простите, не знаю, как вас правильно называть, но вы ведь Эдуард Морье?
Блондинка хмыкнула:
– Можно и так сказать, но мне больше нравится Эмма. Откуда ты знаешь мое имя?
– Вот об этом я и хочу с вами поговорить.
– Ну что же, давай поговорим. Только быстро – у меня мало времени. Тебя саму-то как звать?
– Аня.
– Ладно, Аня, выкладывай, что тебе надо. – С этими словами Эмма скрылась за ширмой.
– Ты журналистка? – послышался оттуда ее голос.
– Нет.
– А кто тогда?
– Долго объяснять. Возможно, то, что я скажу, покажется вам странным, но придется вам поверить мне на слово…
– Что-то ты мутно рассуждаешь, Аня, тебе не кажется? – спросила Эмма, высунув голову из-за ширмы и пристально глядя на Анну. Вслед за головой появилась и вся Эмма целиком. Вместо халата на ней было короткое кожаное платье. Анна вдруг поняла, что отличает Эмму от обыкновенной женщины – гипертрофированная, помноженная на двадцать женственность.