— Не огорчайся, — шепнула она, — это не твоя вина.
— Да?.. — Он повернулся, взял сигарету с ночной тумбочки и прикурил ее. Потом долго смотрел на луну, размышляя о себе и о том, где он находится. Спальня одного пропащего парня... Здесь я трахал его жену... Но сегодня вечером что-то застопорилось...
Энн приподнялась на локте.
— Ну послушай, это и в самом деле не имеет значения.
Он знал, что это имеет значение.
— Возможно, ты просто перевозбужден...
...Кто перевозбужден? Я?.. Я лежу в постели с женщиной... У ее мужа, кажется, поехала крыша... Так кто же перевозбужден?..
Он повернулся к ней и в ее глазах увидел сильное желание. Ему казалось, будто она смотрит сквозь него. Энн засмеялась, но в ее смехе не было веселости, одна лишь темная тоска.
— Язык-то работает, — прошептал он.
Она улыбнулась ему, но какой-то горькой была эта улыбка!
— Нет... Ты же знаешь, мне не до этого.
Но она уже сбросила простыни и раздвинула бедра. В лунном свете они казались выточенными из серебристой слоновой кости.
Ник мог обнять ее всю. Он целовал ее, начав с ушей и постепенно спускаясь вниз.
— О-о-о! — застонала она, когда он достиг точки высшей чувствительности. Что она сказала еще? «Возьми»?
Он ощущал себя машиной. Мне надо как можно скорее уходить отсюда, думал он, уходить, пока я окончательно не попал в ловушку. Но даже в эти минуты он усердно работал языком внутри нее, находя все новые и новые эротические точки.
Позже Ник сказал, что у него возникло ощущение, будто она была не с ним все это время, и спросил, его ли в этом вина.
— Ты же знаешь, чья это вина, но еще не понимаешь, почему ты сейчас вдруг почувствовал себя виноватым. Ты ведь думаешь, что знаешь все, но это не так. — Она уткнулась лицом в волосы на его груди. — Господи, как мне сказать тебе об этом?
Ее голос звучал приглушенно. Он почувствовал на груди теплую влагу ее слез. Что случилось? — удивлялся он. Она выяснила, что он гомосексуалист? Насильник детей? Что?
Ник приблизил ее лицо к своему и слизал с ее глаз слезы.
— Я пойду принесу немного вина, — сказал он. — Может быть, это поможет.
Энн следила, как он обнаженным прошел через спальню, вспоминая, сколько раз в прошлом это делал Джо. Сидя в постели, она подтянула колени к груди и обвила их руками.
Будет ли моя жизнь когда-нибудь снова нормальной? — спрашивала она себя, глядя в ночное небо.
Ник вернулся, неся два бокала и бутылку. Он сел на край кровати и наполнил бокалы. Энн залпом выпила вино, взяла у него бутылку и налила себе снова.
— Для храбрости, — прошептала она, поднимая бокал. — Прошлой ночью я обнаружила несколько дневников Джо. То, что я прочитала, по-настоящему испугало меня. Я не знаю, что и думать. Джо рос в атмосфере ужасных унижений и оскорблений... — Энн продолжала рассказывать Нику о тех надругательствах, которые пришлось вытерпеть Джо от своего отца, рассказала, как его сестра помогала отцу, а мать смотрела на все сквозь пальцы. Когда Энн подошла к последней части своего рассказа, она просто не могла продолжать.