На лице Андерса не дрогнул ни один мускул. Он смотрел на Джоан в мрачном молчании, пока она изливала на него накопившуюся обиду и свое горе. Но его кажущееся безразличие только подливало масла в огонь – Джоан распалялась еще больше оттого, что он никак не реагировал на бурный всплеск ее эмоций.
– Я нахожусь в этой больнице уже восемь часов, занимаясь необходимыми в такой ситуации делами, так что нечего мне тут указывать, что я должна делать! И не надо подгонять меня, если я говорю недостаточно быстро для тебя! – Вздернув подбородок, Джоан с вызовом посмотрела на него. – Я не член вашей семьи и не работаю у тебя в компании, чтобы ты приказывал мне! Ты вообще не имеешь права требовать от меня что-либо. Я готова поделиться с тобой тем, что мне известно, если ты сядешь и спокойно выслушаешь меня.
Ей показалось, что он ударит ее сейчас. Его потемневшие глаза сверкнули опасным огнем. Не успела Джоан подумать, что зашла слишком далеко в своих обвинениях, как выражение лица Андерса внезапно изменилось. Из него словно выкачали весь воздух, его широкие плечи опустились, он едва заметно кивнул, сглотнул ком в горле и оглядел комнату, в которой они находились, будто только что вошел в нее. Скользнув взглядом по стульям, обтянутым дешевым дерматином, он тяжело опустился на тот, что стоял рядом с Джоан, провел рукой по своей густой шевелюре, затем по скулам, на которых уже пробилась щетина, и повернулся к ней.
– Я приехал сразу, как только смог, – повторил Андерс, и на этот раз его голос звучал тихо.
За невозмутимой, непроницаемой маской, под которой Андерс всегда скрывал свои истинные чувства, Джоан увидела боль. Он потерял брата, она – сестру.
– Они ехали на ленч, – почти шепотом начала Джоан свой рассказ, – и взяли с собой Джойс. Няня, видимо, ушла от них сегодня утром.
Андерс открыл было рот, чтобы спросить что-то, но быстро закрыл его, и Джоан благодарно кивнула. Она ответит на все его вопросы потом, в свое время.
– Вчера вечером я повздорила с ними, – сказала она.
– Ты была у них? – Его глаза расширились от удивления.
Джоан чувствовала, что у него на языке вертелся не один вопрос, но Андерс сумел сдержаться, предоставив ей возможность рассказать ему все, как она считала нужным.
– У меня в школе было родительское собрание вечером, оно закончилось около девяти часов, и я решила… подумала, что мне следует зайти к ним. – Она сжала пальцы рук, лежавших на коленях, ей было невыносимо больно вспоминать об этом. И, только когда Андерс взял ее руку в свою, Джоан смогла продолжить. – Я больше не могла терпеть, не могла быть сторонним наблюдателем их фокусов, – прошептала Джоан. – То, что Брэндон и Нэнси делали со своими жизнями, это было их личное дело, но от этого страдала Джойс, и я не могла спокойно смотреть на все это.