Та слушала жадно, ни разу не перебив подругу, хотя та говорила путано и не всегда внятно.
– Понимаешь, Роза, до последней минутки, покуда Рид не усадил меня в дилижанс, я все надеялась, что он поедет с нами. А он стоял себе и смотрел, как мы с Калебом уезжаем. Боже мой, ведь я знаю, что он любил меня так же сильно, как я его. Я люблю его до сих пор, хотя что в том проку? Рид уже никогда не вернется, а мне так его не хватает. Ох, Роза, как же мне стыдно, что сваляла такого дурака!
– Чепуха! Мужчины, конечно, мастера морочить нам, бедным, голову, но если и вправду кого-то любишь, то из кожи вон вылезешь, только бы его удержать. Ну а если проиграешь… – И красавица выразительно повела обнаженными белыми плечами.
– Да, наверное, это так. Вот я как раз и проиграла. Если бы ты знала, Роза, как мне все это надоело! Никогда в жизни больше и не гляну ни на одного мужчину!
Роза сладко потянулась и встала.
– Знаешь, лапочка, на твоем месте я бы не зарекалась. Неплохо, конечно, сохранять трезвую голову, но глупо отказываться от мужского общества. К чему лишать себя удовольствий?
– Значит, ты держишься Линкольншира только ради удовольствий?
Роза покраснела и легонько тронула ладонью полуобнаженную грудь.
– Ну да, а зачем же еще? Не влюбляться же мне в него, в самом-то деле?
Тресси поверила ей не меньше, чем тому, что небо вот-вот упадет на землю.
Тем временем Роза подбежала к огромному сундуку, стоявшему в глубине комнаты, и, откинув массивную крышку, извлекла на свет охапку красочных и пышных нарядов. Порывшись в них, Роза вынула платье из блестящей ткани ярко-синего цвета. Юбка волнами ниспадала от небольшого, чуть присборенного корсажа, который застегивался на спине. Длинные пышные рукава и высокий вырез были отделаны лентами и мелким жемчугом.
Тресси ахнула, не веря собственным глазам. В жизни не видала подобной красоты!
Роза как ни в чем не бывало приложила платье к ее фигуре.
– Превосходно, – пробормотала она. – А теперь раздевайся. Ну, снимай к чертям собачьим это тряпье.
Она бережно разложила наряд на постели и, порывшись в вещах, достала корсет.
– Раздевайся догола, детка. И бельишко тоже снимай.
– Роза! – стягивая чулки, дрожащим голосом позвала Тресси.
– Что еще, лапочка? – отозвалась та, оценивающе разглядывая корсет.
– Можно мне сначала принять ванну?
– Конечно, можно, радость моя! Сейчас принесу тебе халат и скажу, чтобы согрели воды. И как только я сама об этом не подумала! Бьюсь об заклад, ты всю зиму не вылезала из теплых панталон.
Тресси, которая раньше ни единого дня не обходилась без купания, уныло кивнула.