Не шевелясь, почти не дыша, Рид Бэннон хладнокровно следил за тем, как чешуйчатая тварь решает, отнять у него жизнь или пощадить. Цепенящий ужас мертвой хваткой держал Тресси. Наконец она опомнилась и торопливо зашарила вокруг себя, подбирая камни.
– Не надо, – едва слышно, сквозь зубы процедил Рид. – Не раздражай ее.
Тресси осторожно положила камни обратно на землю.
– Я сейчас принесу ружье, – почти беззвучно выдохнула она. – Ты только не двигайся, ладно? Я мигом.
И на четвереньках поползла назад, не в силах оторвать глаз от жуткой сцены.
Когда змея и замерший перед ней человек растворились в сумраке ночи, Тресси неуклюже вскочила и опрометью бросилась к хижине. В очаге угасал огонь, по стенам метались причудливые и грозные тени. Одной рукой придерживая увесистое ружье, Тресси дрожащими пальцами нашарила капсюль… и тут же его уронила. Выругавшись шепотом, она достала другой и зарядила ружье, в душе благословляя отцовские наставления.
Снаружи теперь стояла почти непроглядная тьма, и Тресси едва сумела разглядеть Рида, а в нескольких дюймах от него – гремучку, которая все еще исполняла свой смертоносный танец. Девушка протерла пальцами слезящиеся глаза и вскинула на плечо тяжелый ружейный приклад. Рид нервно втянул воздух, и этот едва слышный звук явно насторожил гадину. Треугольная головка угрожающе дернулась.
Прищурив левый глаз, Тресси тщательно навела дуло ружья на едва различимый в темноте смертоносный клубок. Стрелять придется издалека, но что поделаешь – медлить больше нельзя. Она нажала на спуск, раздался оглушительный грохот, из дула вырвалось дымное пламя.
Тело мертвой рептилии пуля разорвала в клочья. Эхо выстрела еще звучало в ушах Тресси, но сквозь этот не до конца рассеявшийся гром она слышала, как Рид Бэннон монотонно повторяет, точно молитву:
– Ты прикончила эту суку, ей-богу, прикончила!
Тресси опустила ружье прикладом вниз, оперлась на него и лишь тогда позволила себе перевести дыхание.
– Мистер Бэннон, – строго сказала она, – будьте так добры не употреблять грязных слов, даже если речь идет о змее.
При этих словах Рид, сидевший на земле, расхохотался так оглушительно, что, казалось, дрогнул безлюдный сумрак прерии. Тресси, не удержавшись от искушения, очень скоро присоединилась к нему – просто потому, что смеяться было очень приятно. Неважно, что она говорила всерьез, а Рид воспринял ее слова как удачную шутку. Очень скоро она хохотала даже громче, чем он.
Так же внезапно Рид оборвал смех и лег навзничь, прикрыв локтем глаза. Правая, раненая рука лежала на животе и заметно дрожала.