Тресси уже успела придумать вполне правдоподобную историю и теперь поведала ее этой яркой красавице:
– Он поехал вперед, чтобы подать заявку на участок, а я тронулась в путь, едва малыш появился на свет. Мы не хотели упустить случая. Брат мужа уже отыскал золото, только он не мог долго придерживать для мужа участок.
Поджав губы, Роза оглядела ее с головы до ног.
– Индейцы обыкновенно не подают заявок. По-моему, это даже незаконно.
– Но мой муж не индеец, – возразила Тресси, но было совершенно ясно, что она попалась.
Роза выразительно присвистнула.
– Значит, милочка, ты не только его привечала, потому что этот малыш ничуть не похож на белого.
Тресси вдруг разбушевалась с отчаянием загнанного в угол существа:
– Оставьте меня в покое, слышите? Мне надо идти.
– Ну-ну, дитя мое, не кипятись. Ты скоро убедишься: здесь так мало женщин, что всем нам есть дело друг до друга, и ничего дурного в этом нет. Так легче продержаться на плаву. Ты ведь понимаешь, о чем я? Давай-ка я отведу тебя и… Калеба, правильно? – в одно местечко. Там вы сможете отдохнуть и вымыться. Потом пошлешь весточку своему мужу, и он приедет за тобой. Нельзя же тебе, право, скитаться одной по улицам. Есть у тебя деньги?
– Да! – солгала Тресси, гордо вскинув голову.
– И сколько же?
Девушка уже устала лгать, а потому лишь опустила голову и ничего не ответила.
– Лапушка моя, как ни старается это местечко походить на город, все же это обычный старательский поселок. Порядочным женщинам не годится ходить здесь одним по улице. Пойдем-ка со мной да потолкуем поподробнее. Вид у тебя совсем усталый.
Тресси и вправду совсем измучилась и не стала больше искушать судьбу, отказываясь от такого соблазнительного предложения. Она покорно пошла за хозяйкой салуна, и скоро они уже прокладывали себе дорогу в толпе мужчин, которых согнал в эту глушь заманчивый золотой призрак.
Пыль клубилась облаком, затмевая солнце, оседала слоем грязи на влажной от пота коже. Тресси от души обрадовалась, войдя в тень огромного склада с грубо намалеванной вывеской «Генеральная торговая компания». Калеб у нее на руках вертелся и хныкал, и безмерная усталость охватила ее с новой силой, волочась по пятам, словно ветхий и грязный плащ. Даже и не глядя в зеркало, Тресси знала, как жалко выглядит она в измятом платье и самодельных сапогах, с немытыми волосами. Что такого разглядела в ней белокурая красавица? Быть может, эта женщина – белозубая, яркая, с нежной холеной кожей, в солнечно-желтом нарядном платье – всего лишь сон, а значит, Тресси просто грезит наяву.