Но зачем он обманывал ее? Чтобы соблазнить?
Но неужели она и вправду поверила, что Дэвид Нортон, блестящий финансист и богач, влюбился в нее? Скорее всего, для него эти несколько дней не так уж и важны.
Зачем он солгал? Зачем, зачем?
Выйдя из ванной, она надела махровый халат, висевший на крючке, и стала чистить зубы. Закончив, включила фен, чтобы высушить волосы.
Внезапно она почувствовала на себе чей-то взгляд. Резко обернувшись, Даньелл увидела Дэвида, который стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку спиной, и наблюдал за ней. Он был чисто выбрит, с еще влажными после душа волосами, одет в голубые джинсы и белую футболку. Помимо воли сердце Даньелл стало выписывать немыслимые кульбиты. Она едва не бросилась к нему в объятия, но удержалась.
– Ты вошел не постучав? – выдавила она.
– Извини. Я стучал, но ты не слышала. – Он оглядел ее, отмечая каждую деталь, каждую подробность. – Замечательно выглядишь.
– Просто я наконец-то чистая.
– Дани, мы должны поговорить.
Она сделала глубокий вдох.
– Не думаю, что нам есть что сказать друг другу.
– Не думаешь? Я с тобой не согласен.
Даньелл позволила себе посмотреть ему в лицо. Сейчас перед ней был тот самый человек, с которым она встретилась на яхте, а не тот, что был с ней на острове.
– Мне кажется, мы оба знали, что придет время, когда нам придется расстаться.
– Как ты можешь говорить так после того, что было между нами?
– А как ты можешь говорить так после того, как обманул меня? Ты мне лгал!
– Дани, послушай меня, я все объясню.
– Не нужно ничего объяснять, и так все ясно.
– Что тебе ясно? – Он схватил ее за руку.
Даньелл посмотрела на загорелую мускулистую руку, лежавшую на ее руке, и перевела глаза на лицо Дэвида. Взгляд его был мрачным, и он снова напомнил ей того финансового магната, которым был до крушения.
Она высвободила свою руку.
– Не надо, Дэвид. Я так не могу… не хочу. Я больше не знаю, кто ты. Я бы хотела забрать отца и уехать, если ты не против.
– Я не против, но предпочел бы, чтобы ты осталась.
Нет, ни за что. Если она останется, то опять не устоит перед его обаянием и забудет о гордости. Ее сердце, мысли, душа все было полно воспоминаний о его губах, руках, объятиях и поцелуях, о его смехе, звуках голоса, серебристом пламени в глазах. Но теперь эти глаза снова были жесткими и холодными как сталь.
– Дани, мы же говорили с тобой о будущем.
– Нет, Дэви, это ты говорил.
– Я собирался обо всем тебе рассказать, правда.
– В самом деле?
– Ты мне не веришь!
Сердце ее обливалось кровью, но она заставила себя произнести холодным, равнодушным тоном: