Он поцеловался с моей женой, потом со мной. Я немного ревниво относился к его поцелуям. Со стороны было очень заметно, как в его присутствии Рахима сразу же менялась. При нем она прямо млела. И с удовольствием с ним целовалась. Вообще-то я не видел, чтобы она с кем-то еще целовалась, даже со своим отцом. А тут такая идиллия! Но я улыбнулся и тоже подставил ему щеки. Тудор был надушен каким-то новым парфюмом, на мой вкус, приторным, но такой должен нравиться женщинам. Про себя я даже отметил, что нужно будет узнать, что это за парфюм.
– Господин Мухтаров, как приятно, что вы проведете Рождество с нашей семьей. – Тудор умел говорить приятные вещи. Поздоровавшись с Салимом, он подошел к его жене. – Рад вас видеть. – Тудор умудрился это сказать таким образом, словно спросил, когда именно сможет с ней переспать.
Лена томно улыбнулась, протянула ему руку. Он поцеловал супруге Мухтара руку, задержав ее на секунду больше, чем дозволено правилами приличия. Но Лене, кажется, понравилось такое внимание.
«Какая дрянь!» – подумал я, взглянув на отца. Но он был спокоен, его вообще трудно было вывести из себя.
Гулсум подошла ко мне. Я люблю мою сестренку, в детстве мы очень дружили. Но после ее неудачного первого брака она изменилась. Очень сильно изменилась. Неродившийся ребенок сделал Гулсум какой-то жестокой, раздражительной, холодной. Она обняла меня, чуть коснувшись моей щеки. И так же поздоровалась с Рахимой. Я понимаю, что она перенесла с мерзавцем первым мужем. И позор, который ей пришлось пережить после развода. В нашем восточном обществе позор при любых обстоятельствах выпадает на долю женщины. Даже если муж, с которым она развелась, был наркоман и сукин сын. Даже если из-за него она не смогла родить здорового ребенка и у нее случился выкидыш. Все всё равно всегда будут считать, что это она не смогла родить в силу собственных физических отклонений, что это она не смогла жить с мужем и терпеть его бесчинства. Женщина на Востоке – это вам не Хиллари Клинтон, которую боялся ее муж-президент. На Востоке другие обычаи и другие нравы.
– Ты не принес подарки, – напомнила Гулсум Тудору, все еще державшему руку Лены.
Он повернулся, сверкнул своей голливудской улыбкой и пошел к двери.
– Оденься, – крикнула ему мать.
Но Тудор только весело махнул рукой, вышел из дома и через минуту вернулся с большим красным мешком, похожим на мешок Деда Мороза. Закрыв за собой дверь, он засмеялся:
– Ужасная погода. Кто бы мог подумать, что на Рождество здесь будет так холодно. Гулсум, раздавай подарки… – Тудор запустил руку в мешок и стал доставать оттуда разноцветные коробки, красиво перевязанные пестрыми ленточками.